— Давайте займемся вашим заявлением, мисс Мартин. Скоро сюда приедут родители Реми и его дедушка, они хотели бы встретиться с вами и поблагодарить…
— О, это совершенно необязательно, — запротестовала Кендра. — Я рада, что случайно оказалась там.
— Мисс Мартин, — тепло и ободряюще улыбнулся Кендре Виттингтон, — я вижу, вы из тех женщин, кто не любит чрезмерных благодарностей и похвал, но, прошу вас, познакомьтесь все же с Буркелями — в качестве личного одолжения мне. Ваше согласие существенно облегчило бы мою работу.
— Пусть будет так, господин посол, я не вижу возможности отказаться.
— Вот и отлично.
У нее не было ни минуты, чтобы хоть словечком перекинуться с Джеком, чтобы попрощаться с ним — к тому же кисло прощаться в присутствии множества свидетелей. Лишь однажды ей удалось встретиться с ним глазами и слегка улыбнуться, а посол и Джон Крэйг уже вели ее к мраморной лестнице впечатляющих размеров. Поднимаясь по ней, она слегка приотстала, не в силах сопротивляться искушению обернуться и бросить последний взгляд на лицо Джека.
И была весьма разочарована, обнаружив, что вестибюль пуст.
* * *
«А глаза у нее светло-карие, цвета доброго виски», — думал Джек, шагая вслед за полковником Морганом по длинному, застеленному красным ковром коридору в кабинет, где он должен был составить свой рапорт.
Ее улыбка подействовала на него словно удар по голове. Он был ошеломлен. Он хотел бы, чтобы это мгновение длилось вечно. Она отыскала его своими мягкими карими глазами и улыбнулась так, словно он был один в полном людьми вестибюле. А потом с грацией королевы двинулась вверх по лестнице, ступая словно… впрочем, достаточно будет сказать, что ее походка была исключительно женственной.
Даже полковник Морган минуту-другую не мог оторвать глаз от зрелища стройных и крепких лодыжек Кендры, плавного изгиба ее бедер и упругой попки, когда она поднималась по лестнице. А полковник славился своей нерушимой верностью жене, длящейся вот уже двадцать пять лет.
А еще Джек был потрясен самообладанием Кендры и ее умением держаться. Не прошло и часа после того, как она спасла жизнь Реми и узнала, что он похищен, как она уже обменивалась любезностями с послом и его помощником. Быстро, но вдумчиво изучив ее паспорт, Джек знал, что ей всего двадцать семь лет. Однако она вела себя со столь безупречным достоинством и самообладанием, что впору сорокапятилетнему аристократу на дипломатическом приеме.
— Так вы идете, Рэндалл? — В голосе полковника Моргана звучала ирония.
