Боги минувших времен | страница 62



Но если враг идет, — «Воспрянь, о бог, воспрянь!» –
Взывают ругичи толпой воспламененной
И Святовитовы выносят в бой знамена.

Щетинский Триглав [34]

Святилище пышней едва ли видел взор.
По клену резаны, и божества, и птицы,
И звери, и цветы, вдоль стен моей божницы
В пестро раскрашенный переплелись узор.
Там в главной храмине стою я с давних пор,
Предвечной ночи сын, таинственной царицы,
Славянский древний бог, Триглав серебролицый…
Главу четвертую Перунов снес топор…
Ее весь день держу за длинные рога.
Но только смеркнется, я храм мой покидаю.
Конь черный ждет меня, и в поисках врага,
С кривой секирою в руках, я объезжаю
Всю землю Щетина от края и до краю,
Вперяя в тучи взор и в моря берега…

Ругевит [35]

От любопытных глаз в святилище укрыт
Багряно-алою завесой, семиликий,
Испачкан птицами, но грозный и великий,
С мечом, подъятым ввысь, застыл я, Ругевит.
Семь запасных мечей на поясе висит
Вокруг дубовых чресл руянского владыки.
Но мне уже давно не слышны браней клики.
Страна вкушает мир, и бог войны забыт…
Забыт, но все же бог! И вещей думы полной
Как будто слышу там, где в берег плещут волны,
Размерный весел шум… Я знаю: час пробьет,
И полный викингов пристанет датский флот…
Короткий, жаркий бой… И улыбнусь безмолвно
Секире вражеской, что у колен блеснет…

Огонь-Припекало [36]

Я — Припекало бог. Я красным петухом
Являюсь на костре с таинственным шипеньем
В купальном сумраке, и девы звонким пеньем
Меня приветствуют, украшены венком,
Лишь огненный мой лик для смертного знаком.
Умерших я дарю блаженством и забвеньем.
Я пепелю их прах. Меня с благоговеньем
Горячей кровью жертв кропят и молоком…
Но, ведомо жрецам: есть у меня иной –
Незримый лик. Все то, что на груди земной
Встает и тянется, горя желаньем темным
Соединения, — все движимо лишь мной!
Повсюду я разлит. Я и в цветочке скромном,
И в парах, скрывшихся по уголкам укромным.

Месяц

В серебряной ладье по темным небесам
Над сонною землей плыву я одиноко.
Задумчиво вокруг мое взирает око.
Куда плывет мой челн — того не знаю сам.
Пусть вкруг меня горят и близко и далеко
Огни красавиц звезд. К зовущим их устам,
К знакомым мне златым и пышным волосам,
Ах, не влечет меня! Очей моих с востока
Не в силах отвести. В запретном терему
Там спит теперь Заря, царевна молодая.
Лишь минет ночь, она, улыбкой разгоняя
Туман, появится к восторгу моему.
Но деву с розовым лицом не обниму.
В ее сиянии я исчезаю, тая…

Морской Царь

Сквозь окна моего хрустального дворца
И солнце видимо, и розовые зори,