На сборник никому не ведомого А. К. едва ли не первым отозвался Валерий Брюсов. Рецензия была напечатана в «Весах». Положительной ее назвать нельзя, однако в конце ее Брюсов писал: «Но при всем том в книге г. А К. есть прекрасные строфы и несколько целых стихотворений… Судя по этим стихам, для г. А. К. как поэта есть будущее» Авторство Кондратьева не составляло секрета для Брюсова. Он обращал внимание на его стихи в журналах. В его более раннем отзыве на альманах «Гриф» говорится: «А. Кондратьев примыкает к новоклассическому движению, наметившемуся за последние годы во всех литературах… В стихах Кондратьева есть, однако, удачные строфы, достойные хороших мастеров парнасской школы». Брюсов пригласил поэта к сотрудничеству в символистских «Весах». Когда «Весы» закрылись и Брюсов руководил литературным отделом «Русской мысли», он предложил Кондратьеву сотрудничать и в этом журнале. В «Русской мысли» печатались его рассказы «Ехидна», «Голова медузы», «Шепот Пана», исследование «Молодость поэта Щербины» и другие.
Еще до сотрудничества в « Весах» Кондратьев был приглашен Д. Мережковским и З. Гиппиус в журнал «Новый путь», печатавший произведения символистов. В редакции «Нового пути» Кондратьев познакомился с Вячеславом Ивановым и вскоре стал бывать у него на «башне», то есть в квартире на Таврической улице, где собирались поэты, философы, художники и где была основана так называемая Академия стиха. Весь Серебряный век, в лице его поэтов, Кондратьев знал лично. Этому способствовала интенсивная кружковая жизнь, та лаборатория, или «рабочая комната», по словам Анненского, в которой вырабатывалась культурная общность эпохи. Недаром у Кондратьева при всем его умении противостоять случайным влияниям мы находим не только любовь к матери муз Греции, но и разнообразные отголоски современной поэзии.
В 1905—1907 годах встречи петербургских поэтов иногда проходили в тесной квартирке Кондратьева на Галерной улице. Приходил Блок со своим другом поэтом Вильгельмом Зоргенфреем, Петр Потемкин, пушкинист Н. Лернер, побывали там М. Кузмин и прозаик Сергей Ауслендер. Читались новые произведения, вырабатывались вкус и противостояние натиску фотографического пи бытописательства. В го же время Кондратьев был завсегдатаем литературных собраний у Федора Сологуба. Там он прочел свой великолепный перевод «Песен Билитис» Пьера Луиса. Говоря о петербургских кружках, следует еще добавить десятилетнее участие в самом, пожалуй, многолюдном — в Обществе памяти Случевского, в котором Кондратьев был секретарем и таким образом познакомился практически со всем литературным Петербургом.
