Столь же хороша стилистически повесть «Сны» — последнее произведение Кондратьва-прозаика. Это едва ли не лучший образец готической повести, редкого в русской литературе жанра. Сам этот жанр у нас не привился, хотя его образцы — пусть не столь многочисленные, как, скажем, в английской литературе, у русских писателей встречаются, в частности у А. К. Толстого. В готической повести, новелле, романе действие происходит в каком-нибудь таинственном месте, чаще всего в замке, где случаются загадочные события, сопровождаемые вмешательством мистических сил. Кондратьев перенес готический сюжет в обстановку Серебряного века, когда «процветал интерес к оккультизму и каждый уважающий себя «декадент» обязательно имел у себя на видном месте том Элифаса Леви или Станислава Гэта». События повести развертываются где-то в 1904—1908 годах, когда Кондратьев служил в Министерстве путей сообщения. Прослеживается автобиографическая канва, видны реальные прототипы героев, живших в Петербурге; только эпилог переносит нас на Волынь, в разграбленную усадьбу, и снова чувствуется автобиографический подтекст. Историческая правда в сочетании со сверхъестественными происшествиями, конкретные приметы быта, пронизанные фантастикой, — и все это объединено судьбой и жизненным опытом автора-повествователя, рассказывающего о невероятных событиях с обыденной интонацией, чудным, четким, чистым слогом, увлекательно и «всегда в пределах гармонии».
Неожиданными бывают судьбы рукописей, порой фантастичными. Рукопись повести «Сны», написанную ясным незатейливым почерком петербургского делопроизводителя (каковым и был Кондратьев часть своей жизни), мне неожиданно посчастливилось отыскать лет через двадцать после смерти Кондратьева в калифорнийском городке, в часе езды от Сан-Франциско. В 1990 году повесть была впервые напечатана в «Новом Журнале».
Что же касается его последних выступлений в печати со стихами, то их надо искать в «Антологии русской поэзии в Польше» (Варшава, 1937) и в маленьком сборнике «Вертоград небесный» (Варшава, 1937). Кондратьев хотел опубликовать «Вертоград» как свой новый сборник стихов. Издатель решил по-своему; вместо индивидуального был напечатан маленький коллективный сборник. Обложка была обезображена неумелым рисунком, изображающим то ли ангела, то ли гения, играющего на «священной лире». «На лире только четыре струны, а лицо у гения весьма подозрительное», – сказал Кондратьев. В «Священной лире» напечатана была поэтическая молитва Кодратьева.
