КруговОрот — кругОворот — круговорОт, — кружит мелодия вокруг слова.
И песенный узор то и дело замыкается: последний куплет кольцуется с первым, и все возвращается на круги своя…
Можно ли вырваться за пределы этого магического круга, кольца, замкнутого пространства?
Можно попытаться. Если представить себе, что рай — впереди, как уверяют идеологи, а стена — гнилая: ткни, и развалится. Последующее предстает в таком виде:
Стенка была, представьте,
сложена из кирпича,
Но несмотря, представьте,
на небольшой свой вес,
Вдарил он головой — ой! —
как говорится, сплеча
И через тот проломчик,
представьте себе,
исчез.
Предшественникам казалось, что стены — воображаемые, выдуманные, и их вообще нужно отменить. Наследники поверили, ткнулись. И поняли, что на пути в рай висит «кирпич».
Проломчик заделали тут же —
дыру, так сказать, в тот мир.
При этом, скажу вам, на стреме
были и эти и те…
Этот пример потрясающий
по пробиванию дыр
Мне привели как довод в пользу
занятий каратэ.
Каратэ новой эпохе понадобится скорее, чем теория полета. Но вот что интересно: «эти и те»… Подставьте любое: красные белые, умники и дураки, строители и разрушители… Стяжатели и нестяжатели… кстати, Иосиф Волоцкий в пику нестяжателю Нилу Сорскому призывавший церковь стяжать духу материальные опоры, а не витать в воздухе, имел свои резоны: интеллигент при нашем климате в диогеновой бочке не выживет; нужен дом. В котором бунтарь, восторженный наследник Нила, конечно же, проломит стену.
Я был в таком восторге,
что упустил узнать
Подробности кое-какие —
но, может, их знаете вы:
Через пролом
стены иль черепа
вышел он, так сказать,
И с головою в пролом он ушел —
или же без головы?
Без головы, разумеется, — хочется ответить в тон певцу. Тот, у которого голова на плечах, не ломать будет, а строить.
Однако это лейтмотив: крепость медного лба, сокрушающего каменные стены. Или дубовые. Неожиданный поворот сюжета: проклевывается живая почка в черствой коре, тычется, тычется… кругом в два слоя кора… придется проламывать
Громкая скоморошья струна луферовской гитары ведет мелодию в контрапункт струне потаенно-сентиментальной. «Учиться надо у травы искать дорогу к свету». Трава! Это, кажется, ключевой образ, волшебное слово. Петушиное, рискнул бы я сказать, памятуя слабость Луферова к этой птице.
Так прорастай,
так прорастай,
так прорастай, моя трава!
А право взламывать асфальт,
как чью- то ложь,
как чью- то фальшь,
ну, кто отнимет у тебя,
моя трава?!
То есть, при случае и асфальт взломает, и чью-то «фальшь» сокрушит. Но не в том спасение. Спасение — в естестве травы. Трава за все платит сама, она не в теплице растет, а в поле, в чистом поле под чистым небом.
