— Я тоже так думаю, мисс Пауэр, — медленно протянул он. — Я всегда считал, что лучше действовать, чем говорить. — Его голос вдруг стал завораживающим и нежным, но это лишь еще сильнее испугало Элис. Она почувствовала, как забилось сердце и внутри все похолодело от взгляда горящих глаз Кевина, в которых ясно читалось желание.
— Кевин… — Элис произнесла его имя непроизвольно, но он истолковал это, как приглашение, и Элис с ужасом поняла, что вопреки всякой логике и здравому смыслу вместо страха она испытывает вожделение. Напряженность исчезла с его лица, теперь оно стало нежным и вместе с тем непреклонным.
Элис бессознательным жестом облизала губы и приоткрыла рот, как бы приглашая его. Она знала, что он поцелует ее; с того дня на пляже она постоянно мечтала об этом. Ей хотелось снова ощутить вкус его губ, впитать в себя его силу, но одновременно с этим в темных углах подсознания клубился дикий ужас перед тем, что за этим последует.
Кевин привлек ее к себе, зарылся лицом в ее волосы и погрузил в них свои пальцы, теребя, вынимая одну за другой шпильки, которые со звоном падали на пол. Он провел носом по ее уху и нежно поцеловал мочку. Элис почувствовала, как у нее подкашиваются ноги, и еще теснее прижалась к нему. Обняв ее за шею, Кевин поймал своими губами ее губы.
Пылкость его поцелуя поразила Элис, но она ответила на него столь же страстно. Кевин не отрывался от ее рта, и девушка почувствовала, что слабеет. В ее теле поднималось и росло чувственное влечение к мужчине, уже давно подавленное, заглушенное животным страхом и ненавистью.
Кевин еще сильнее сжал ее в объятиях, и Элис обвила руками его шею. Она чувствовала, как под рубашкой бугрятся его упругие мышцы, и это лишь усиливало ее возбуждение, хотя где-то в глубине души бился темный страх.
Поцелуи Кевина становились все горячее, и Элис буквально таяла в его объятиях. Их тела слились, она каждой клеточкой своего тела тянулась к нему, не желая покидать его объятий. Она чувствовала себя желанной и все глубже погружалась в бурлящие волны наслаждения.
Забыв обо всем на свете, кроме своей страсти, они не услышали резкого стука в дверь и испуганно отпрянули друг от друга, когда рядом раздался голос Джеймса:
— Итак, Летти Сэффолк оказалась права, — произнес он, когда они молча уставились на него.
Лицо Элис пылало от стыда. Дрожащими руками она стала судорожно подбирать с пола и письменного стола свои шпильки и попыталась заколоть волосы, но ослабевшие пальцы не слушались ее.
