Иногда слон срал так много и часто, что хотелось заткнуть ему анус - пусть срет не наружу, а вовнутрь. Но писал наш зайчик мало, хотя и пил много. Практически не писал совсем - тем более по сравнению с тем, сколько срал. Ведь может же, когда хочет!
Постепенно слон умнел, по крайней мере, начинал понимать, где он находится. Если в первые два-три дня он срал где попало и как Бог на душу положит, то в следующие дни он уже срал поближе к туалету - чтобы убирать было легче. А в конце недели он срал как джентльмен курит - на лестничной клетке у мусоропровода, чтобы в квартире не пахло и убирать было совсем легко.
Порой, под утро, слон вытягивал хобот, поднимал хвост, тужился, напрягался, потел и пытался что-то спеть. Разумеется, у него ничего не получалось. Да и что у него могло получиться - у слона-то? Но чем-то в эти минуты он мучительно напоминал всю историю русской литературы.
И тогда он снова все только портил, абсолютно не собираясь выполнять обязанности доброго ученого слона.
От него был и толк. Он сделал то, что я всегда хотел, но не решался - он сожрал Толстого! Всего! Не вонючее "Избранное" или плешивый десятитомник, а все девяносто томов Юбилейного издания, с комментариями, подстрочным переводом иностранных слов и справочно-библиографическим аппаратом, и как сожрал - без паники, ловко, с минимумом риска, как настоящий профессионал. Спасибо! Если бы все проблемы в России можно было решить именно так! Что Толстой понимал в будущем? В Шекспире, кстати, тоже.
Девочка, когда поправится, а она обязательно поправится, какого хуя тогда слон пришел, - вернется в школу. Там ее будут учить химии. Химия - это очень хорошо. Это очень хорошо, когда химия! Только не Толстой! Девочка еще маленькая, она не поймет, глупенькая, маленькая еще девочка, классов пять шесть до первой менструации, сколько страшного, резкого, непоправимого в этом простом на первый взгляд русском писателе. Его Ясная Поляна давно должна стать музеем русской советской беды.
В этой жизни совсем необязательно читать Толстого. В этой жизни вообще необязательно читать. В этой жизни не только все прочитано, но и также все давно перечитано и обозначено. В этой жизни надо другое; в этой жизни, самое главное, надо успеть сделать три дела: восстановить Храм Христа Спасителя на Волхонке, завести слона и выебать старую деву, чтобы она наконец почувствовала, как внутри взад-вперед ходит, разворачивается, дергает и плещется, словно большая рыба, живой хуй.
