— Я не ошибусь, если предположу, что насилие, которое пережила Рахиль, было не первым в ее жизни?
Олжас Николаевич слушал меня внимательно, но этот вопрос внезапно прервал нить моих мыслей и я смешался на мгновение, забыв, что я хотел поведать далее.
— Вы почему это предположили? Неужели в ее поведении есть что-то особенное?
— Есть. Не просто же так я догадался. Как вы думаете, Александр Русланович, почему люди вообще идут в программу "Левит"? И почему в нее не всех желающих принимают?
— Ну, как… Религиозные причины на первом месте, а потом стремление ознакомиться, влиться в еврейскую культуру.
— А вас никогда не настораживало, что в программе никак не стимулируется изучение иврита? Согласитесь со мной, что это как-то странно. Нацию определяют язык, религия и культура; кровь, как таковая, имеет куда меньшее значение. И вдруг здесь — фактический отказ от языка. Почему?
— Чтобы не стимулировать эмиграцию, — я пожал плечами, — программу же не Израиль финансирует, а Объединенная Европа. К тому же истории известны различные нации, пользующиеся одним языком: сербы, хорваты, боснийцы. А сколько народов говорит на английском?
— Но в данном случае, — оживился политтерапевт, — показательно, что настоящие евреи изо всех сил поддерживают иврит. А участники программы "Левит" продолжают говорить на родном языке, взяв при этом еврейские имена и религию.
— Ну, не все же сразу, — протянул я, ничуть не убежденный его доводами. — Имитация есть имитация, никто не ставит целью сделать из этих людей истинных евреев.
Доктор Касимов встал, пощелкал клавишами лежавшего на столе лэптопа и положил мне его на колени.
— Ознакомьтесь. Это отзывы евреев о программе "Левит". Кое-кто сравнивает ее с нацизмом.
Я глянул одним глазом и убрал компьютер с колен. Ничего нового для меня. Я знал, что у программы множество противников, и все их доводы меня ничуть не убеждали. Да, моя Рахиль не еврейка по крови и языку, но выпавшие на ее долю страдания от этого настоящими быть не перестают.
— Я, как вы понимаете, не для того их вам демонстрировал, чтобы доказывать зловредность общеевропейской программы. Может, вы согласитесь, что желание взять на себя роль веками гонимой нации у рядовых обывателей не возникнет, как их не дрессируй. Требуются определенные особенности личности.
Олжас Николаевич вновь поработал на клавиатуре, и на экране возникла фотография. Я узнал ее сразу. Стена Плача, Иерусалим.
— Не приходилось видеть воочию? — он устроил лэптоп так, чтобы я мог видеть изображение во всей его полноте.
