— Ты же смотри, не переври! — отозвался тихо татарин к своему провожатому.
— Пусть ясный пан не турбуется, — ответил самонадеянно мальчик, — имею а гите копф…
— А гите? Ах ты, чертеня! Да ведь только гречаная каша сама себя хвалит!
— И добрый гугель — тоже!
— Молодец! Ей-богу, шельма! Ну, а далеко еще до этого дьявола?
— Вон высокая кованая брама.
— Так ты пойди порасспроси и столкуйся, а я подойду после.
У брамы, на которую указал мальчик, сидел на скамье воротарь и зевал на весь Житний торг с завываньем, крестя рот и отплевываясь, да время от времени посылал кому-то сквозь зубы самые отборные проклятия.
В это время подошел к нему еврейский мальчик.
— Пропустите во двор! — обратился он к нему с просьбой.
— Га! Во двор? Чтоб я пропустил? А тебе до двора какое дело, жиденя скверное? — прикрикнул воротарь, обрадовавшись, что есть на ком согнать злость. — Знаешь мою руку? Ты думаешь, кто я? Вот как оборву пейсы, тогда не посмеешь и наблизиться к браме ясновельможного пана!
— Не гневайтесь пане, — ответил вкрадчивым голосом, низко кланяясь, хлопец, — через то, зачем я пришел, может, и пану перепадет какой злотый… А где их так взять? На шляху не валяются… А пану стоять все возле брамы, ой-ой, как скучно: часом захочется и горло промочить…
— Да ты жиденя спрытное, — смягчил сразу тон воротарь, подкупленный и титулом, и обещанием злотых. — Ну растолкуй, чего тебе треба?
— Гершт ду:[45] тут приехал богатый татарин за лошадьми, хочет купить добрых коней. Мой тателе Лейзар, коли слыхали, настренчил его отправиться к ясновельможному пану, что, мол, у него наилучшие кони. Так вот этот татарин хочет их видеть и сначала порасспросить конюхов да челядь, чи нема у них какая ганч. А за то он даст сличный басарынок.[46]
— Разумный и твой татарин, — не взял его кат! Без людей кинься до ясновельможного, так он тебя так ошахрает… Он не ошахрает? Ого!.. Ну, нечего делать, волоки сюда своего татарина.
Через несколько минут татарин явился у брамы и, приложив руку сначала к голове, а потом к груди, произнес:
— Селай-ай-лекиц!
— Ну, забелькотал! — засмеялся воротарь, но шапку все- таки снял и, поклонясь, приветствовал с понедельником. — По-нашему умеешь?
— Умею, ого, еще как! Все с козаками базарил…
— Ну и якши,[47]— одобрил воротарь, употребив единственное известное ему татарское слово.
— Якши, якши! — захохотал татарин, показав свои, что перламутр, зубы.
— Коней хочешь купить?
— Коней, добрых коней.
— О, у нашего дидыча добрые кони, змеи — не кони: он их вывоживает и выпасывает по своим маетностям и сюда уже приводит… на продаж… Так хочешь, чтоб тебе посоветовали?
