Аглая Андреевна достала фотографию из комода с тонным женским лицом старомодной русской красоты.
- А княжна Чернова в монастырь ушла, и судьба положила ей горько жить да ходить на общую могилу любви, на могилу смерти ее...
Не знаю, действительно ли эта старушка была княжной Черновой, или только придумала себе затею, - было что-то бутафорское во всем ее виде, в распевном повествовании сохранных подробностей, но театральность иногда усугубляет память, ритуально длит ее.
В кофейном запахе много памяти.
Но вкус - без памяти. Это страсть.
Пробуждение.
Пробуждение же не состоялось.
Я просыпаюсь утром. Это острое включение сознания, свежее, без мысли, сквозное осознание жизни, начало действия, - сейчас движения могут стать открытиями! - но это только секунда. Во вторую - я уже знаю, как все последует...
И я хочу наслаждения. О! Сладострастники знают.
Я хочу пробуждение тянуть.
Мое тело со мною в полном содружестве для продолжения сна. Никогда, как утром перед пробуждением оно подчинено мне с добровольностию, оно так пластично, что не вызывает ни малейшего раздражения, оно не сделало еще ни одной судороги действия, чтобы стать некрасивым.
В это время оно может сделаться темой возвращенного сна, натянутой, потому как сон уже управляем, и в управ-лении есть корысть встречного сопонимания тела, терпе-ливого вслушивания в его томление...
Покорное, я помещаю его на грани наслаждения и сознания, в этот резкий экстракт вкуса,
хочу уловить миг пророждения,
увеличить каждую деталь его,
рассмотреть в микроскопе сна:
...из хмельного теплого сна медленный в озеро вход...
Праздник тела...
Пальцы ног соскальзывают с окатых камней, видны в воде их загорелые цепкие движения, ожог схватывает икры, колени, щекотно выше, дальше выдержать нельзя...
во всю длину, вперед руки, струнная линия,
натяжение мышц,
над затылком, я знаю, смыкается очень гладкая
поверхность...
Сверху: я плыву в янтаре, движения затяжные-длинные, радужными нитями образуют горизонтальность, плоскую, вровень с поверхностью, - не пускает, заполирована.
Под моими глазами: мозаика дна, оскольчатая, сконструированная, глаза ящерицы.., окатанная в общую поверхность,
мое движение открывает в них огромный узорчатый взгляд, притягивает, не пускает...
Слом от вздоха, вдох - ах - глубокий, мокрый, не вдох - глоток, воздух на губах - сладкая солнечная вода...
Солнце вливается в меня,
в полный сосуд, глиняный,
загорелый камешек, омытый, окатанный,
