Теперь его хата занялась полымем от соседского плетня, и Епишка вот мчится и чует, как проваливается его душа, как стоит кровь в жилах и пляшет сухое сердце. Хата закружилась в огне и ветре, а Епишка упал в пыль на дороге и пополз от немощи.
По всей округе было безлюдье. Полсела полыхало. А Епишка, как белый камень с чужого неба, лежал мертвым и окаянным.
Дон лился на перекатах, и Чульдик сидел в лодке середь реки и нанизывал червей на крючки. Он был там свой, питаясь из реки и думая над ней.
* * *
Обгорелый Епишка похирел дня три и стих. Чульдик вырыл ему яму в углу кладбища, где гадили и курили ребята, когда шла обедня, и закопал Епишку вместе с девочкой.
— И дело с концом, — подумал он и пошел себе. Пять дней Чульдик таскал бирючков, подустов и голавлей и ни разу не помянул Епишку. На шестой он дремал под вечер у землянки и сразу будто увидел Епишку, как он спал у ладьи и поминал Дуньку в непутевых речах. Чульдик, как подхваченный, пошел на деревню и без жалости пришел в изгаженный угол кладбища. Там, под бугорком, гнил Епишка, по-деревенски — Кузьма. Чульдик присел на лопух и забыл, зачем пришел.
— Кузьма, Кузя!.. Нешто можно так, идол ее рашшиби-то!.. Али я, али што?..
Дон бормотал на перекатах, и видна была черная дыра землянки на том берегу. На улице рвала и ухмылялась гармошка под лад девок:
Я какая ни на есть —
Ко мне, гадина, не лезь!
Я сама себе головка,
А мужик мне не обновка!
<1920>
Был поп и были мужики. Вот раз приходит к попу один мужик и говорит:
— Как бы мне, батюшка, сына, к примеру, оженить?
— А, тебе сына женить, тебе вот сына женить!.. — Женить, батюшка, беспременно. Вожжается с Машкой Безрукиной, ходит — мычит!
— Ага, тебе сына женить!
— Яичек, пашенца, куренка я вам, батюшка, в сенях поставил.
— Марфа, Марфия, пропади ты пропадом!
Прибежала кухарка Марфа, подол подоткнут под мышки, и видны голые лыдки.
— Возьми, что там в сенцах этот поставил, в чулан спрячь.
Мужик стоит и думает о корове, о Машке Безрукиной и о всем постороннем веществе. Поп посопел и сказал:
— Приди, друг, завтра.
— Прощайте, батюшка.
— Ступай, сынок.
Приходит мужик завтра. Положил в сенях петушка и коровьего маслица, подумал и вошел в покой.
— Здравствуйте, батюшка!
— Здравствуй! А ты чей, ты зачем пришел?
— Мы здешние. Степку женить, а то с Машкой вожжается, ходит — мычит.
— Ага, тебе Степку женить! Так-так! Тебе Степку женить, ходит — мычит?!
— Мычит, батюшка, говорить перестал, а во сне разговаривает.
