— Сколько времени продолжался ваш разговор?
— Около семи Гарсиа предложил пойти к нему, но я сказал, что меня ждет жена. — Каковы были ваши планы на тот случай, если бы на следующей неделе Гарсиа дал свое согласие?
— Я бы попросил у компании место представителя на севере или на востоке, например в Эльзасе, как можно дальше от Сен-Жюстена. И мне бы не отказали, потому что я был на хорошем счету. Возможно, со временем я бы снова открыл свое дело.
— И вы бы оставили отца одного в Ла-Буазеле?
— Венсан был неподалеку.
— Хотите немного отдохнуть, господин Фальконе?
— Можно открыть окно?
Ему не хватало воздуха. С самого начала этого допроса, такого обычного на первый взгляд, он чувствовал, что задыхается. Было что-то нереальное и угрожающее в этих вопросах и ответах, которые просто перечисляли события, но на самом деле имели отношение к драме, которую невозможно было и вообразить.
— Сигарету?
Он закурил, встал, глядя на улицу, на окна напротив, на мокрые крыши. Если бы это было в последний раз! Но даже если Дьем больше не вернется к этой теме, все равно придется все заново рассказывать на суде.
Тони снова сел, покорившись судьбе.
— Мы почти добрались до конца, Фальконе.
Он кивнул, грустно улыбнувшись следователю, в котором, ему казалось, он угадывал некоторое сочувствие.
— Вы поехали прямо в Сен-Жюстен, нигде не останавливаясь?
— Мне вдруг захотелось оказаться дома, увидеть жену и дочь. Думаю, я ехал очень быстро. Обычно на эту дорогу уходит часа полтора, а я доехал меньше чем за час.
— Вы пили с Гарсиа?
— Он выпил два аперитива, а я один вермут.
— Как и с братом.
— Да.
— Вы проезжали мимо его дома и даже не вышли рассказать ему о результатах поездки и переговоров?
— Нет. К тому же в это время в кафе обычно много народу, и Венсан наверняка был занят.
— К этому времени уже стемнело. Вы издалека увидели огни Сен-Жюстена. Вас ничего не удивило?
— Меня насторожило, что все окна моего дома освещены, чего никогда не бывало, и я понял, что случилось несчастье.
— О чем вы подумали?
— О дочери.
— Не о жене?
— Естественно, Мариан казалась мне более слабой, и несчастье скорее могло произойти с ней.
— Вы не стали ставить машину в ангар и остановили ее в двадцати метрах от дома.
— Возле нашей ограды столпилось половина деревни, и я понял, что на самом деле случилась беда.
— Вам пришлось продираться сквозь толпу.
— Она расступалась, когда я шел, но на меня смотрели не с жалостью, а со злостью, чего я никак не мог понять. Кузнец, толстяк Дидье в кожаном фартуке, даже встал у меня на пути, уперев руки в бока, и плюнул мне на ботинки. Я шел через лужайку и слышал за собой угрожающий ропот. Дверь открылась сама собой, не успел я к ней прикоснуться, и меня встретил жандарм, которого я знал в лицо, я часто встречал его в Триане.
