Как объяснить другим, что он ее любил, но почему-то в тот вечер, даже охваченный раскаянием, не смог сказать этого ей?
— Спокойной ночи, Тони.
— Спокойной ночи, Жизель.
Она сама погасила лампу у изголовья, которая стояла с ее стороны, потому что она всегда вставала первой, а зимой было еще совсем темно.
Задумалась ли она хоть секунду перед тем, как нажать выключатель?
Раздался щелчок.
Он был достаточно уравновешен, это подтвердили многочисленные тесты, которым его подвергали в Пуатье, сначала тюремный врач, психиатр, а потом эта странная женщина с цыганскими глазами — доктор психологии, которая казалась ему то забавной, то угрожающей.
Все они удивлялись его спокойствию и даже были готовы вменить ему это в вину. Впоследствии на суде то ли помощник прокурора, то ли представитель гражданской партии расценят это спокойствие как цинизм и агрессивность.
В принципе он действительно хорошо владел собой, предпочитая ждать развития событий, а не забегать вперед.
Были ли счастливыми две недели, которые они провели в Сабль-Долонь? Счастливыми и немного грустными — его одолевали внезапные приступы тревоги, чего не могли не замечать жена и дочь.
Они вели обычный для всех отдыхающих образ жизни: завтракали на террасе, Мариан прямо в своем красном купальнике, а в девять утра они были на пляже, где у них появилось даже свое место.
Уже через два дня у них сложились ритуалы и привычки, они познакомились с соседями по столовой в «Черных камнях» и обменивались улыбками с пожилой четой. Супруги мило беседовали с Мариан, а та завороженно смотрела на бороду старика:
— Если он немного наклонит голову, его борода попадет в суп.
Каждый вечер Мариан не сводила с него глаз, уверенная, что это непременно должно произойти.
По утрам и после обеда одни и те же постояльцы занимали места под зонтиками рядом с ними; полная блондинка долго натирала себя маслом для загара, а потом, лежа на животе и спустив бретельки купальника, целыми днями читала; плохо воспитанные мальчишки — сыновья парижан — показывали Мариан язык и толкали ее, когда она купалась.
Жизель, немного выбитая из колеи вынужденным бездельем, вязала свитер небесно-голубого цвета, в котором Мариан пойдет в школу, и шевелила губами, считая петли.
Так ли уж хороша была эта идея отдыха у моря? Тони играл с Мариан, учил ее плавать, поддерживая под подбородок. Он хотел научить и Жизель, но она, как только переставала чувствовать дно под ногами, впадала в панику, начинала отчаянно молотить руками и цеплялась за него. Один раз, когда ее неожиданно накрыло волной, ему показалось, что он увидел в ее глазах страх. Но боялась она не моря, а его.
