— Да-а, и что же?
Калеб протиснулся мимо Дэниз и вошел в офис.
— Ей надоело, что ее зовут «мисс Холбрук». Она хочет, чтобы ее называли Виктория.
— Виктория?
— Да, довольно милое имя, правда?
— Ты имеешь в виду, что она хочет, чтобы ты называл ее Виктория.
— Да, она хочет, чтобы я ее так называл. И все остальные тоже.
Дэниз закатила глаза.
— Это уловка. Она хочет тебя. Я догадалась.
Калеб сталкивался с этим. Но Виктории он явно был не нужен. У него было такое чувство, что и дела она с ним вести не собиралась. Происходило что-то странное.
— Она не хочет меня.
Он почувствовал некоторое сожаление, когда произнес эти слова вслух.
Дэниз засмеялась.
— Что? — спросил он.
— Эта женщина отказала тебе. Ты запал на нее, а она отказала тебе.
— Я не запал на нее, Дэниз. — Он вспомнил красивые ноги Виктории под классической черной юбкой и действительно захотел ее.
Если бы она жила в каком-нибудь другом месте, я бы действительно запал на нее. Он не произнес этого вслух — Дэниз сообщила бы об этом всем в течение часа, включая и саму Викторию.
Он не хотел, чтобы Виктория Холбрук знала, что ее тело вызывало в нем желание.
Она, наверное, упала бы в обморок, узнав об этом.
А он, как принц из сказки, поцеловал бы ее.
Калеб ругнулся.
— Дэниз, давай, наконец, поработаем, — прорычал он. — Времени нет. — Несколько часов спустя он разберется с этим странным наваждением, причиной которому была Виктория Холбрук.
— Я не могу. И о чем я только думала, когда приглашала его? — бормотала Виктория, открыв шкаф и выбирая, что надеть.
Она знала, почему пошла на это. У нее оставалось все меньше и меньше времени. Она и так пряталась долгие годы.
И если она хочет ребенка, то ей надо внести некоторые изменения в свою жизнь. Ей нужно больше общаться, заводить друзей, она должна создать мир широких возможностей для своего ребенка.
У нее будет ребенок. Калеб Фремонт или другой мужчина дадут ей его. Но Калеб был предпочтительнее. Она читала его статьи и увидела в них оригинальный и живой ум. Она вспомнила, сколько деловых людей уважали Калеба за его честность и чувство справедливости. И Виктория вспомнила, что он был добр к ней. Он не смотрел на нее так, будто она была странноватой, что делали другие. И у него крепкое тело.
Он может передать ребенку свое телосложение.
— Поэтому ты должна быть на высоте, Виктория. Ты должна быть продавцом и должна убедить его, что тебе от него ничего не нужно, кроме ребенка.
Виктория поежилась при этой мысли. Почему-то она была уверена, что Калеб хорошо умеет делать
