— Пойдем, — зову я. — Они нас не съедят.
— Ты… ты его понимаешь? — удивляется Дэвид.
— Немного.
— Медвежий кластер, — недоверчиво произносит он. Я вспоминаю, и шок проходит.
На ферме Матушки Рэдд мы любили плавать с модифицированными бобрами. Да и сами создавали утиные кластеры. Теперь, когда все стало ясно, я вижу железы на тыльной стороне медвежьих лап. И канальцы на шее для испускания химических мыслей. Чтобы звери могли распознавать эти мысли, пришлось увеличить обонятельную долю в их мозгу.
Непонятным кажется другое: ведь это медведи, дикие звери. Эксперименты по созданию кластеров обычно проводились на мелких, смирных животных. Впрочем, почему бы и не медведи?
Звери трусят вдоль русла реки, и чтобы догнать их, мне приходится бежать, преодолевая боль в груди. И вот я уже среди них, вдыхаю запах медвежьих мыслей, похожих на серебристых рыб в реке. Умные мысли и вовсе не примитивные.
Посылаю сигнал «дружба», протягиваю руку и дотрагиваюсь до медведя, который встретил нас.
Мех влажный после рыбалки в реке, и от зверя исходит резкий запах — не только феромоны, но и дух дикого зверя. От меня, наверное, разит не меньше. Шкура у медведя с серебристым отливом, когти клацают по камням.
Я почесываю шею медведя над железами, и он, довольный, поворачивается ко мне. От него исходят феромоны симпатии. Я чувствую глубину его мыслей, игривый нрав. Чувствую мощь его тела. Он воплощение силы.
Улавливаю изображения окрестностей — богатые рыбой места, мертвый лось. Вижу оценку опасности, выбор дороги и варианта действий. Чувствую консенсус при принятии решений. Эти три медведя — полноценный кластер.
Медвежьи мысли мелькают у меня в голове, и это просто невероятно. Я почему-то понимаю зверей, хотя не должен улавливать их мысли. Даже среди людей разные кластеры не способны обмениваться химической памятью — только простейшими эмоциями.
Я передаю изображение лавины.
Медведи вздрагивают. Я ощущаю их страх перед снежной рекой. Они видели ее, и она сохранилась у них в памяти.
Спрашиваю, где находится лагерь. Медведи знают, и я вижу его на берегу реки неподалеку от гнилого пня с вкусными муравьями.
Я смеюсь, и они радуются вместе со мной, и на какое-то мгновение я забываю об одиночестве.
Пойдем, передают они.
— Пойдем! — зову я четверку Джулиана. Они нерешительно идут следом.
Медведи ведут нас через заросли, а потом мы оказываемся на тропе, протоптанной ботинками туристов — тропе, предназначенной для людей. Медведи принюхиваются, трусцой перебегают тропу и исчезают в кустах.
