О чём шептались фламинго | страница 7



Рим становился знакомым и любимым городом, служебная жизнь налаживалась, а личная оставалась одинокой. Ударом по голове прозвучала новость по телевизору, что ее единственный, так и не освободивший душу и память Лизы, умер скоропостижно от инфаркта. Не раздумывая ни секунды, заказала билет в Москву, помчалась в аэропорт.


Время полета и дорога домой в такси показались бесконечно долгими. Ворвалась в свою пустую квартиру, и первое, что попалось ей на глаза – запыленный ежедневник на журнальном столике, подарок ушедшего навсегда дорогого человека. Не укладывалось в голове, что еще недавно он стоял в коридоре и держал в руках эту вещь. Не могла поверить и смириться с мыслью, что его нет больше на этом свете, и эта книжечка – единственное, что осталось от него на память. Она схватила ежедневник, рухнула прямо в пальто на диван, почему-то стала листать пустые страницы и вдруг наткнулась на заложенный лист с записью, сделанной Его рукой: «Я приеду к тебе в Рим. Если ты согласна ждать меня, позвони»… У нее потемнело в глазах, и она зашлась в крике отчаянья от невозможности вернуть день ее отъезда. Ну почему, почему она не раскрыла этот подарок тогда, когда он сам вложил ей в руки надежду, счастье и задал самый главный вопрос ее жизни? Никогда… Теперь никогда.

На похоронах она металась, пряча лицо под спадающими волосами и прикрываясь черным шарфом, так как ей не положено было лить жгучие слезы отчаяния, на которые имела право лишь вдова покойного. Когда она увидела профессора, который был учителем ее любимого, она бросилась ему на шею и зарыдала, заталкивая крик в мех его дубленки. Это был единственный человек среди толпы, которому она могла открыться.

Ей хотелось причитать, визжать и выть в голос, да нельзя было. В голове непрерывно звучал плач:

* * *
Черный саван порвала проклятый,
Потеряла я любовь неворотную,
Прождала да проволынила,
                                        глупая,
И осталась я с вечной разлукою.
Не вернуться мне в денечки
                                   заветные,
Где жила моя любовь
                              безответная,
Где чужим любовалась я соколом,
Где была все не рядом да около,
Где чужого гнезда я не тронула…
Да судьбу на беду проворонила.
* * *

… Она вела машину, изредка поглядывая по сторонам дороги.

«Ой, надо же – фламинго!» – Лиза увидела чудо – стаю на озере – и улыбнулась. Это была первая улыбка со дня смерти любимого.


…Круг на воде разгладился, закрылся. Птицы зловеще зашипели, обступив рассказчицу.