Некоторое время я следил за моей пациенткой: нет ли признаков судорог, которые иногда вызываются гормональными инъекциями. Она пошатывалась, и иногда ей приходилось придерживаться за Флако. Что ж, физическая нагрузка пойдет ей на пользу. Я вспомнил о пакете со средствами для выработки антител, и велел ей посидеть на крыльце, чтобы ввести антитела в катетер.
— Думаю, вы хотите продать кристалл, — сказал я, закончив. — Нет ли у вас на него удостоверения?
Тамара удивленно взглянула на меня, потом рассмеялась так, что на глазах у нее выступили слезы. Флако тоже начал смеяться. Я почувствовал себя очень глупо. Зато теперь был уверен, что кристалл похищен. Успокоившись, Тамара пожала плечами и пошла в дом отдыхать.
Потом мы сидели с Флако на крыльце. Он обнял меня за плечи:
— Ах, Анжело, ты мне нравишься. Обещай, что никогда не изменишься.
И что же мне теперь делать? Нельзя продавать краденое, сколько бы я ни получил от этого. Снова мне пришлось пожалеть, что я согласился лечить Тамару. Не отправить ли все — таки ее в больницу? Пусть полиция занимается ею, если она преступница.
— Как она?
— Почти все утро проспала, — ответил Флако, — и я постарался, чтобы хорошо позавтракала. После этого она почти все время провела в твоей спальне — подключилась к твоему монитору для сновидений. Ей он не понравился. Она сообщила, что у него не хватает памяти, чтобы мир казался реальным, и поэтому стерла все твои старые записи. Надеюсь, ты не рассердишься.
— Нет, я им никогда не пользовался.
— Тебе нужен новый. У меня есть друг, который крадет только у воров. Может достать тебе хороший аппарат, недорого. И не такой, какой можно украсть у падре.
— Да нет, зачем?
Флако встал, пошел в дом и принес пива. Мы еще посидели на крыльце и пили пиво, пока не село солнце. Когда стемнело, мы услышали отдаленный взрыв — похоже, бомба. Обезьяны — ревуны в лесу на южном берегу озера закричали от страха.
— Социалисты? — я решил, что социалисты обстреливают беженцев по нашу сторону границы. Премьер — министр Монтойя всю неделю произносил речи — говорил о том, что «прогрессивные идеалы» никитийского идеального социализма никогда не будут достигнуты, пока капиталистические догмы с севера продолжают отравлять его «новое общество»; все это просто означало, что он не хочет, чтобы его люди слушали наши радиостанции и подключались к нашей сети сновидений. После подтверждения его клятвы либо поглотить, либо уничтожить все остальные латиноамериканские государства я всю неделю ждал нового нападения. Флако покачал головой и сплюнул.
