— Катков! Вернулся он, что ли?
— Так без сумки же?
— Гордый… Ему на нас наплевать.
Сергей почувствовал, как холод охватывает тело.
— Смотри, Катков явился.
— Да? Я-то всегда знал, что он не выдержит: «Звезда» ему дороже Савельева.
Сергей оглянулся: кто это сказал? Тот — рыжеватый в очках? Или вот этот — черноглазый веселый блондин? А может, вон тот мальчишка нечесаный? Впрочем, какая разница? Холоду нет места: в его возвращение верили — и это главное.
Отвечать — бессмысленно. Как и благодарить. Но теперь Сергей не спешил к заветной двери, за которой гул этих голосов оборвется. Возле самого порога кто-то сказал:
— Сергей? Давно тебя тут не было. С чем пришел?
Контролер у двери пропустил без расспросов, лишь с сочувствием посмотрел ему вслед.
Сергей не мог не знать, что, появившись в подтрибунном помещении, привлечет всеобщее внимание, и потому снова заспешил. Но его задержал знакомый низковатый голос:
— Сережа, на пару минут.
Ни с чьим не спутаешь голос нынешнего тренера соперников Веретеева. И встреча эта не просто обрадовала Сергея, но и каким-то странным образом ободрила. А чувства свои приходилось прятать: слишком много глаз придирчиво и осуждающе следили за ними.
— Здравствуйте, — Сергей пожал протянутую руку. — Вы улетаете завтра?
— Нет, сегодня. Да и директор тут. — Веретеев устало поморщился, но вдруг ожил, немало удивив Сергея. — Ты прости мое нетерпение. Твое возвращение для меня пока что загадочно. Я знаю, что скажет по этому поводу тот же Савельев. Но прежде всего, хочу знать правду от тебя. Что ты задумал?
Сергей по достоинству оценил проницательность Веретеева. Оглядевшись по сторонам, оценил и обстановку: их — с какой-то простейшей жадностью — слушали.
— Вряд ли здесь место для признаний, — сказал Сергей.
— Мальчишка, в мои годы долго терпеть — сверх сил. Я не понял тебя. — Веретеев неумело лукавил, и Сергей его разгадал. — Я могу подозревать — как и все. Да еще старческое любопытство. Молодые должны прощать его старикам.
Веретеев даже развел руками, словно бороться против собственного вмешательства в чужую жизнь был не способен.
— Трудно ответить точно, — сказал Сергей.
— Да, конечно, — быстро согласился Веретеев, — трудно, но все-таки можно. И я слушаю тебя.
— Хорошо. Я был неправ.
Густые седые брови Веретеева взлетели: он-то знал, что никому еще не доводилось услышать от Сергея Каткова признания такого рода.
— Не в том не прав, — продолжал Сергей, — что Минина уравнял с собой, да и Савельева тоже. Не прав был в том, что хотел заставить сделать выбор между собой и Мининым, а вышло — между собой и «Звездой». Я тогда не продумал. Вопрос надо ставить не так. Между ним и «Звездой» — не иначе. Все остальное неправильно.
