Это была история, которую она рассказывала ребенку, и все шло хорошо в течение многих лет. У Беатрис было достаточно последователей, которые жили только затем, чтобы исполнять ее приказы. Она владела несколькими важными людьми, и она нашла формулу бессмертия. Беатрис собрала шесть из девяти необходимых предметов, когда зеркало показало фрагмент с девочкой, худенькой малышкой со светлыми волосами и голубыми глазами и с девятью родинками на левой руке, которая должна была стать ее погибелью.
После этого единственной целью в жизни Беатрис стало избавиться от той худенькой маленькой девочки.
Дарси еще раз просмотрела заявление о приеме на работу, проверяя, была ли она абсолютно правдива в каждой строчке, не прибегала ли к "воображению". Ее мать говорила, что "воображение" Дарси было чем-то вроде семейного проклятия. "Должно быть, пришло по линии твоего отца", - говорила Жерлен Монро всегда, когда дочь делала что-то, чего она не понимала. "Кто бы он ни был", - непременно добавлял вполголоса дядя Верн, и тогда начинался спор. Когда доходило до той части, где дядя Верн кричал, что у его племянницы не "богатое воображение", а что она всего лишь банальная лгунья, Дарси тихонько покидала комнату и открывала книгу.
Но сейчас Дарси была в замечательном Нью-Йорке, имея в активе прекрасное образование, полученное в колледже, и подавала заявление на лучшую работу, которую кто-либо когда-либо видел. "И я собираюсь ее получить!" - сказала она сама себе, закрывая на мгновение глаза и прижимая к груди свернутую газету. "Я приложу к этому мое Искреннее Убеждение, и тогда я точно получу эту работу", - подумала она.
- Вы в порядке? - спросила стоящая перед ней молодая женщина с акцентом янки, как определила Дарси.
- Замечательно, - сказала Дарси, улыбаясь. - А вы?
- На самом деле чувствую себя идиоткой. Я имею в виду, можете ли вы в это поверить? – спросила она, показывая такую же газету, что сжимала Дарси. Молодая женщина была высокой, намного выше Дарси, и, если сравнивать с Дарси, она была откровенно толстой. Но ведь Дарси люди всегда описывали как худышку. "Она по-модному худая", - сказала бы ее мать. "Жерлен, - резко сказала бы ее сестра Тельма, - ты не кормишь девочку ничем, кроме желе и подслащенных хлопьев. Она, наверное, смерть как хочет есть". Это утверждение вызвало бы сильный гнев у матери Дарси, а затем поток слов о том, как тяжело было растить дочь в одиночку. "Ты и не растила ее; растили соседи", - сказал бы дядя Верн; затем спор бы накалился.
