.
Засим предлагаем наконец-то вниманию благосклонных читателей переведенный на русский язык текст «Своеручных записок» Анны Катарины Элены фон Мюнхгаузен.
* * *
Ныне мне минуло пятнадцать лет. 11 мая 1730 года. Великолепный солнечный день. Ночью, перед самым рассветом, снится мне с необыкновенной яркостью стремительный полет. Я лечу, не чувствуя своего тела: вверх, вверх, вверх. И вдруг – падение вниз, головокружительное, страшное. Я падаю в ужасе на самое дно обрыва. Мне больно, больно. Я с трудом поднимаюсь на ноги. Увязаю в холодной глинистой почве. Надо мной – небо, далеко-далеко, очень высоко. Я – в пропасти. Выбраться, спастись – нет ни сил, ни возможностей. Но я не умру. Отчего-то я знаю, мне предстоит жить в этой пропасти; жить, упав с обрыва. Странный и страшный сон.
Однако я пробуждаюсь в своей комнате, которую мой братец, насмешник Карлхен окрестил в шутку «орлиным гнездом», потому что моя светелка и вправду едва ли не под самой кровлей и подниматься туда приходится по винтовой лестничке. Веселое солнце прогоняет мое смятение и страх. Я оглядываюсь и ахаю от изумления и внезапной радости. Стены увешаны гирляндами из цветов и зелени. Конечно, это проворные руки Марты, моей служанки и первой няни. На кресле подле постели – утреннее неглиже из кисеи и кружев, с розовыми лентами. На двух других креслах – два прелестных новых платья – розовое и голубое, на выбор. Ах, которое надеть? В кисее, в кружевах и лентах кидаюсь к зеркалу. Весь туалет уставлен подарками. Великолепный ящик розового дерева тотчас бросился в глаза. О, полный дамский несессер – хрустальные, оправленные в серебро флаконы, гребенки, щетки в серебряной оправе. Рядом – несколько футляров и футлярчиков. Спешу открыть – и смеюсь своему восторгу. Ах, и снова «ах» – перстень с изумрудом, серьги, браслет – змея с глазами-рубинами свернулась кольцом, усыпанная сверкающими мелко алмазами. Чуть не плачу от счастья. Сверкаю драгоценностями, не могу наглядеться на себя в зеркало. Легкий стук в дверь. Поспешно отпрянув от милого правдивого стекла, прошу стучащего войти. Предвкушаю новые подарки, сюрпризы. Кто это? Карлхен? Или госпожа Адеркас[7], моя дорогая скучная тетушка и воспитательница? Да, это она. В глазах ее слезы. В руках – небольшая книга в темном кожаном переплете. От полноты чувств бросаюсь ей на шею, целую увядшую длинную щеку, благодарю за все прекрасные подарки; выспрашиваю: что мне дарит она, а что – Карл.
