Поджигателей казнили на руинах Морской. Каждый из мужчин был прикован цепью к верхушке большой вкопан ной в землю мачты; они стояли на маленьких эшафотах, а на земле вокруг каждой мачты было сложено в форме пирамиды много тысяч маленьких поленьев. Эти пирамиды были столь высоки, что не достигали лишь двух-трех саженей до маленьких помостов, на которых стояли мужчины в нижних рубашках и подштанниках. Они были осуждены на сожжение.
Но прежде чем поджечь пирамиды, привели и поставили между этими мачтами женщину в грязном сарафане и зачитали объявление об их злодействе и приказ о каре. Мужчины громко кричали, что хотя они и виноваты, женщина ни в чем не повинна. Тем не менее ей была отрублена голова. Я видела такое впервые и сама удивилась, с какой жадностью я смотрела на это убийство… Ведь убийство?.. Русские никогда не казнят женщин через повешение или сожжение, каким бы ни было преступление. В толпе говорили, что императрицу не уведомили о поджигательнице, иначе женщина получила бы помилование. Однако говорили также, что ее вина была совершенно доказана; и о том, что злоумышленники были исполнены решимости совершить это преступление, женщина знала еще за несколько дней до того. Но кажется, никто не задается вопросом, зачем все же поджигатели это преступление совершили.
Как только скатилась голова женщины, к пирамидам дров был поднесен факел, и поскольку древесина была очень сухой, пирамиды мгновенно обратились в ужасный костер. Мужчины-преступники умерли бы быстро, если бы ветер часто не отдувал от них пламя; так или иначе, оба они в жестоких муках испустили дух меньше чем через три четверти часа.
Во время этой казни случилось одно странное происшествие. Когда несчастные начали громко кричать в огне, некий человек, одетый опрятно, кинулся бежать прочь от места казни. Очень высокий и худой, он придерживал руками шляпу, чтобы ее не снесло ветром. Приглядевшись, я узнала рисовальщика, следовавшего за корабельным мастером Брауном при церемонии спуска корабля. Вся земля вокруг была покрыта головешками от последнего пожара, так что никто не мог безопасно ходить где-либо, кроме замощенных улиц, по скольку горожане обязаны содержать улицы и дома в чисто те, хотя бы относительной. При домах имеются выгребные ямы. И вот бегущий без оглядки человек бултыхнулся в одну из этих ям, погрузившись выше чем по пояс.
Многие гвардейцы и прочие зеваки, которым мало показа лось посмеяться и поиздеваться над бедолагой, бросали в нечистоты дрова, кирпичи и камни, стараясь всего его забрызгать. Раздосадованный, он сам набрал зловонных нечистот и бросал в обидчиков, запачкав многих и заставив их ретироваться по дальше. Наконец он выбрался из отвратительного, дурно пахнущего капкана и, весь перепачканный, кинулся бежать, высоко вскидывая длинные ноги. Я была раздражена и раздосадована до крайности. Я возвратилась в гостеприимный дом Сигезбеков, раздраженная и отчего-то пристыженная. Ночью я вспомнила ярко страшную казнь несчастной женщины, у меня сделалось сердцебиение, и я проплакала всю ночь напролет.
