Я, впрочем, все же не могла понять, отчего эта история не рассказывается по-прежнему применительно к Великому Петру. Доктор нахмурился и посмотрел на меня испытующе. Затем он сказал, что я умна не по летам и должна быть осторожна, потому что чрезмерный ум никого еще не доводил до добра.
– Я умею хранить тайны, – тихо сказала я.
– И много ли тайн доверено маленькой Ленхен? – спросил с улыбкой доктор.
Я смутилась, но ответила прямо:
– Нет, не много, то есть фактически ни одной. Но я умею их хранить. Пусть мне только доверят их.
– Ленхен, Ленхен, – заговорил доктор грустным голосом, – когда у тебя появятся собственные тайны или тебе действительно будут доверены чужие тайны, тогда, поверь мне, это вовсе не будет занятно…
И он рассказал мне, что нынешняя императрица – дочь старшего брата Великого Петра, Ивана…
– Но я знаю…
– Это не тайна, – заметил господин Сигезбек, – однако живы прямые потомки Великого Петра, его младшая дочь Елизавета и сын его старшей дочери Анны и герцога Голштинского, юный Петр…
– Да, – сказала я, – это вопрос. Кто должен занимать престол: прямые потомки императора или же потомки его старшего брата, который, насколько мне известно, никогда не был императором. Это вопрос. Я все поняла. Нынешняя императрица не может запретить совершенно упоминания о Великом Петре, основателе империи, но она желала бы явного побледнения памяти о нем. Конечно, во всем этом не заключается ничего таинственного.
– Только говорить об этом не следует!
– А мне и не с кем говорить.
– И тем более не следует писать об этом в письмах…
– Я не стану…
– …равно как и о многом другом, – закончил доктор.
Я растерялась. Я не верила, чтобы он вскрывал мои письма к брату Карлу.
– В особой канцелярии прочитываются все письма, отправляемые из России, – уведомил меня господин Сигезбек. И он, немного поколебавшись, все же признался, что его уже уведомляли, в свою очередь, о моих письмах; я, мол, слишком подробно описываю Петербург.
– Что же делать? – Мне стало даже страшно.
– Нет, нет, успокойся. – Он взял меня за руку. – Последние два твоих письма действительно не были отправлены по адресу. Но их вскрыли не в указанной канцелярии, а мы, твоя тетушка и я…
– И вы что же, намеревались и далее вскрывать и не отправлять мои письма? – возмущенно догадалась я.
– О нет, голубка! – Он отпустил мою руку. – Мы намеревались только предупредить тебя, чтобы ты писала покороче, не так подробно. Судьба определила нам жить в этой стране…
