– Необходимо собраться, нанять дорожную карету… – бормотала она.
Однако же курьер возразил, что наутро (а прибыл он к нам в полдень) меня посадят на корабль, отплывающий в Данциг. Я спросила, касается ли данное распоряжение меня одной, или же высылают и госпожу Адеркас. Курьер сурово отвечал, что ему не известны никакие подробности, кроме тех, которые он уже сообщил.
Растерявшись вконец, госпожа Сигезбек приказала горничной укладывать мои платья. Я обмерла, подобно жене Лота, обратившейся в соляной столп. Я подумала о разлуке с Андреем. Нет, прежде я не понимала, насколько важно для меня видеть этого человека, быть вблизи от него, хотя бы в одном городе… Я прижала ладони к груди, чувствуя болезненный комок в горле… Госпожа Сигезбек что-то говорила, но я не слушала ее. Я не могла уйти в свою комнату (в самом ближайшем будущем – уже не мою!), там послушная горничная укладывала в дорожный сундук мои платья. Я побежала в оранжерею, где, к счастью моему, никого не оказалось. Я села на скамью, на которой столько раз сиживала рядом с Андреем; я закрыла лицо ладонями и заплакала.
Естественно, я не запомнила, сколько просидела в слезах и одиночестве. Я отняла ладони от лица, смиренно положила руки на колени, уже не плакала, разглядывала зеленые растения… Переливы и оттенки зеленого цвета заняли меня. Я смотрела прямо перед собой и пыталась не думать о случившемся. Внезапные быстрые мужские шаги заставили меня вздрогнуть. Неужели это Андрей? Это не мог быть он! Я встала навстречу приближавшимся шагам. Скоро я увидела господина Сигезбека, явно взволнованного. Он запыхался и махал мне рукой. Я побежала к нему, недоумевая, но уже не тревожась. Мне казалось, что самое худшее уже произошло.
Господин Сигезбек велел мне идти в дом. Я посмотрела на его лицо и ни о чем не стала спрашивать. Госпожа Сигезбек выглядела еще более взволнованной, нежели ее муж.
– Иди, иди скорее к себе, Элена! – Она едва не подталкивала меня в сторону моей комнаты. И снова я не спросила ни о чем.
В комнате мне прежде всего бросился в глаза сундук с поднятой крышкой и мои платья, брошенные на постель. И лишь затем я увидела принцессу, присевшую на стул у окна. Она увиделась мне задумчивой, грустной более обычного, но не встревоженной. Ее высочество сказала, что я должна ехать с ней сейчас же в Екатерингоф.
– Утром госпожа Адеркас должна будет отплыть на немецком торговом судне в Данциг, ее высылают из России…
