Солнце раскалило гудронное покрытие международного аэропорта Кьюзи. Как только Рафик вышел из самолета «Гольфстрим», его окутала удушающая жара. Мгновение его глаза привыкали к слепящему свету. Несмотря на запах авиационного керосина, он уловил неповторимый аромат родины: соленый воздух, густо заправленный благоуханиями специй и запахом пустынных песков.
— Рафик!
Он улыбнулся, когда навстречу ему из одного из ожидающих у самолета лимузинов вышел брат в белой традиционной одежде. Впереди, развевались королевские флаги, недалеко Рафик заметил одетых в униформу четырех мотоциклистов. Возвращение домой вернуло Рафика к реальности, о которой ему поведал Кариф и которая оказалась неожиданной неприятностью. Король Завиан отрекся от престола — после того как выяснил, что является без вести пропавшим принцем Зафиром из Калистана. Это означает, что брат Рафика, Кариф, скоро станет королем Кьюзи.
А Рафик, соответственно, принцем.
Мимолетное сожаление проникло в его мысли и чувства — если бы он был принцем много лет назад! — однако Рафик быстро отогнал эту мысль. Это история, древняя история.
Рафик сбежал по трапу, не обращая внимания на жару, которая, казалось, выпарила из воздуха весь кислород, взял брата за руку, притянул его к себе и хлопнул по спине:
— Рад видеть тебя, большой брат. Или мне следует называть тебя «мой король»?
Кариф не обратил внимания на его шутку и повел к лимузину. Водитель тихо закрыл за ними дверцу, затем уселся за руль.
— Хорошо, что ты смог так быстро приехать, — признал Кариф, когда кавалькада двинулась в путь.
— Думаешь, я пропустил бы коронацию?
— Ты почти пропустил свадьбу Завиана. Как долго ты здесь был? Три часа? Максимум четыре.
— Верно, — согласился Рафик. Прошедшие несколько недель у него постоянно были неотложные дела. — Хотя, в конце концов, выяснилось, что он не наш кузен. Но я ни за что не пропустил бы твою коронацию. И в чем я действительно уверен, Кариф, так это в том, что ты — мой родной брат.
Никто не мог усомниться бы в этом. У братьев был одинаковый рост, широкие плечи и стать. Но особенно их необыкновенные голубые глаза, которые могли быть теплыми, как чистейшее летнее небо, и холодными, как лед, не оставляли сомнений в родстве Рафика и Карифа.
— Раз уж заговорили о братстве, — продолжил Рафик, — где Тахир? Наш своенравный братец украсит местное общество своим присутствием?
Кариф нахмурил бровь:
— Я говорил с ним... — Он будто бы собирался с мыслями, прежде чем поднять глаза и широко улыбнуться: — Я говорил с ним вчера.
