Постепенный рост общественного продукта привел к углублению имущественных различий, а, следовательно, и к закреплению за общинно-родовой верхушкой имущественных, а соответственно и социальных привилегий. В новых условиях занятие родовых постов в семейно-клановой группе давало лидерам не только престиж и авторитет, что было характерно для предшествующего этапа общинного строя, но и особый, более высокий статус. При этом выборные процедуры, отражавшие давно установившуюся демократическую традицию, еще сохранялись.
Система социального ранжирования, которая сама по себе вела к возвышению роли лидера, не означала еще отказа от принципа реципрокного обмена. Предоставляемые лидеру все увеличивающиеся имущественные и иные привилегии (например, право иметь несколько жен) рассматривались лишь как эквивалент тем достаточно сложным функциям, которые он теперь осуществлял, и той серьезной ответственности, которую он на себя принимал. Обязанности вождей семейно-родовых общин становились все более многообразными. К их числу относилась организация общественных работ, перераспределение земельных участков по мере изменения численного состава группы, поддержание отношений с соседними семейно-клановыми коллективами. К этим функциям, ставшим более или менее традиционными, добавилась новая и важнейшая редистрибутивная функция перераспределения прибавочного продукта, который добывался или производился не лидером лично, как это было на стадии реципрокного обмена, а усилиями всей группы. Здесь уже закладывались элементы будущей, присущей государственно организованному обществу, системы эксплуатации.
В результате неолитической революции и усложнения социальной и хозяйственной структуры произошли глубокие изменения в осуществлении власти (во властеотношениях) внутри семейно-клановых групп.
Власть вождя семейно-клановой группы по-прежнему сохраняет потестарный характер. Но осуществляемые им функции, в особенности редистрибутивная функция, приближают его власть к политической, государственной, поскольку она приобретает большую степень силы и обязательности для членов семейно-родовой общины. Она становится в большей степени властью положения, самого высшего управленческого статуса и не связывается, как это было прежде, с личными качествами лидера. Именно поэтому не просто авторитет, а властные функции вождя начинают приобретать наивысшую ценность в глазах членов группы, которые все чаще вступают в острое соперничество за лидерство. Амбициозные стремления к власти подкрепляются желанием навязывать свою волю коллективу, получать от власти совершенно определенные имущественные и личные привилегии.
