Как осталась голой - тоже не помню. В свете настольной лампы, которая горела с тех пор, как мы ушли на кухню, я увидела Ману, поднявшегося надо мной. Я подползла так, чтобы опираться о спинку дивана и жадно на него уставилась. Он с улыбкой расстегнул пояс и ширинку, снял штаны вместе с неэротичными шортами. Впрочем, снял очень эротично.
И он просто горел, что удивило меня. Горячее крепкое тело его, казалось, льнет ко мне каждой клеткой. О, в любви Мана был открытым, щедрым и в прямом и непрямом смыслах пламенным. И еще - он говорил. Он шептал мне на ухо всякие просьбы - ему нравилось так играть, я сразу почувствовала. Он дожидался ответа - положительного, конечно, и воплощал свои просьбы в жизнь. Нет, нет, я никогда не была стеснительной или сверхчувствительной, но от некоторых его слов я стонала. Просто от слов, мучительных и сладких, как и сам он - весь, с головы с влажными еще волосами до длинных ног, одна из которых ныне поддерживала меня, сидящую на нем, в интересной позе. Согнутой в колене ногой он прижал меня к себе, чтобы уложить на спину.
- Вот так, моя хорошая...
Наверное, главное было в его искусительном шепоте, в его интонациях. Мана хорошо чувствовал свое тело и прекрасно владел им. И владел моим телом, перекладывал, переворачивал меня, прижимал, отталкивал - чаще прижимал, конечно. Совершенно ошеломленная, я позволяла ему все, и этому поражалась еще больше. Правда, в какой-то момент все мысли просто ушли - кажется, когда его голова оказалась между моих ног. Вцепляясь во влажные пряди его волос пальцами, я даже не думала о том, что забросила свою интимную стрижку ввиду полного отсутствия интима в моей жизни. Впрочем, растянутое в возбужденной улыбке лицо Маны, появившееся надо мной, выражало полное довольство жизнью. Он облизнулся, после чего долгим поцелуем впился в мои губы.
- Пахнешь карамелью, - сообщил он.
- Меньше слов, - выдохнула я, придя ненадолго в себя.
Мана ухмыльнулся. И снова поцеловал. И вошел в меня. Я вскрикнула.
- Тебе больно?
- Нет.
- Больно.
- Я давно одна...
Он не стал более говорить ничего. Видимо, и для него время слов ушло, осталось только время дела.
И - честно - он был лучшим членом в моей жизни. Нет, не членом. Лучшим любовником. Лучшим мужчиной. Не закончив с ним и первого секса, я уже знала это. Всё, остальные были безнадежно дискредитированы и, боюсь, посланы на хрен.
Он стонал - и это безумно заводило. Я вцепилась в Ману всеми частями тела и двигала бедрами ему навстречу.
