— Ладно, сойдет и так, — хмуро бросил Джеф, взявшись за ручку двери. — Едем, не то мы опоздаем.
Два дня назад Джеф где-то умудрился раздобыть за полцены подержанный «бьюик» — огромный роскошный когда-то кабриолет с откидным верхом и сиденьями из черной кожи. Мы забрались, в это чудовище, и Джеф помчался по вечерним улицам, оглашая окрестности ревом могучего двигателя. Несмотря на холодный осенний ветер, Джеф и не думал поднимать верх, так что, когда мы прибыли к месту назначения, моя прическа превратилась в нечто кошмарное. Глаза у меня покраснели и слезились, но причиной тому был не столько ветер, сколько с трудом сдерживаемые рыдания — за всю дорогу Джеф не проронил ни слова.
— Ты жалеешь, что женился на мне? — дрожащим голосом спросила я, когда автомобиль остановился у подозрительного вида строения с глухими шторами на окнах.
Он поморщился.
— Прошу тебя, не начинай сейчас этот разговор, — он выбрался из машины и с силой захлопнул дверцу.
Вечеринка проходила в небольшом ночном клубе, нанятом администрацией полка специально для этого случая. «Хула-хауз»[4] — так, кажется, он назывался. Вход украшали худосочные пальмы, уныло торчавшие из двух деревянных кадок по бокам двери. Вывеска над дверью с погашенной по причине военного времени иллюминацией изображала извивающуюся в танце молодую папуаску с гирляндой цветов вокруг шеи.
Едва мы, открыв дверь, прошли через крошечное, отделанное малиновым бархатом фойе и ступили внутрь обширной залы, как на нас обрушился шквал из завываний джазового оркестра, возбужденных голосов и громкого смеха, сдобренных винными парами и сигарным дымом. Нам пришлось буквально продираться сквозь плотную толпу раскрасневшихся дам и разомлевших от виски военных с расстегнутыми воротничками. Признаться, я ожидала несколько другой обстановки.
— Ну же, Нэнси, не отставай! — нетерпеливо приговаривал Джеф, пробираясь вперед и энергично работая локтями. — Нам необходимо добраться до бара и что-нибудь выпить.
Я из последних сил цеплялась за его руку, но тут на нас налетела хохочущая парочка, и, чтобы не упасть, мне пришлось отпустить руку Джефа.
— Джеф! — крикнула я, стараясь не упускать из видуего черноволосую голову. — Джеф, подожди!
Но тщетно: его смуглое лицо мелькнуло несколько раз в толчее, затем исчезло в людском водовороте.
Я осталась стоять в одиночестве, затравленно озираясь по сторонам. Отовсюду меня пихали и толкали танцующие пары, подвыпившие парни ненароком задевали меня плечом, огибая, точно бакен посреди океана, и, подмигнув, нетвердой походкой продолжали свой путь дальше.
