Этот образ стоял перед ее мысленным взором, как предупреждающий об опасности знак. Он ассоциировался у нее непосредственно с Джеем, и она поймала себя на том, что безотчетно бродит по комнате в поисках его. Но, взглянув на картину, поняла, откуда шло это ощущение. Сначала она не придала значения тому, что черно-белая окраска сорокопута имеет треугольный узор. Воинственные прекрасные черно-белые птички. Яростные маленькие бойцы. Так называла их Уоллис, очарованная каким-то кровавым ритуалом. В голове у Софи невольно промелькнула мысль: «Не суждено ли и мне стать одним из этих жертвенных существ, пришпиленных к дереву?»
Страх заглушил все воспоминания. Когда, ничего не видя перед собой, она выходила из студии, ее сопровождал голос Уоллис. «Это Джей. Тебе придется поверить в это...»
Осмотрительная женщина руководствуется в жизни определенным набором непреложных правил. Было несколько таких правил и у Софи. Недостаточно проницательному человеку они могли бы показаться банальностями. Софи считала их самоочевидными истинами. Она даже делилась ими с детьми, чтобы побуждать их правильно вести себя в разных ситуациях. Ее любимым изречением было: «Если жизнь потчует вас лимоном, просто поморщитесь», — что вызвало у ребятишек в основном лишь смех.
Но новым своим правилом Софи едва ли стала бы делиться с детьми. «Никогда не отдавай своего сердца незнакомцу», — посоветовала она черному фетровому комку, который мяла в руках. Это была бейсболка, которую он купил ей у «Крутого Дэна». Она намеревалась выбросить кепочку в мусорную корзину в качестве символического жеста освобождения, но, как всегда, ее терзала нерешительность.
Надо смотреть правде в глаза: она была барахольщицей.
Ей понадобились годы, чтобы избавиться от других памятных вещиц, оставшихся у нее от жизни с Джеем. Все, к чему он прикасался, становилось драгоценным напоминанием, даже темные волоски на его волосяной щетке. Расставаться с его вещами означало расставаться с ним самим — мучительная процедура, от которой Софи испытывала чувство опустошенности, потерянности. Вероятно, поэтому, то, что у нее еще оставалось от Джея, приобретало особое значение.
На ее письменном столе красовалась коллекция иных бесценных сокровищ — подарков и сувениров. Санта-Клаус из молочного шоколада со следами крохотных зубов на животе, сумасшедший Ио-Ио — чертик на ниточке, которого, как считал Олберт, она любит так же сильно, как и он сам, и в стенном шкафу — пара огромных тапочек-гиппопотамов. Ребятишки копили свои пенни, чтобы купить их ей, потому что знали, как она любит животных.
