Общий разговор в баре звучал теперь тише, но байкеры продолжали изучать их. Из кухни доносились грохот сковородок и шипение жарящегося бекона. В воздухе витали вкусные запахи лука и пряного фарша, а также молотого острого перца.
Эти запахи напомнили Софи, как когда-то после кино или прогулки на мотоцикле они заезжали сюда, чтобы полакомиться острым омлетом-чили, густо посыпанным натертым острым чеддером и мелко нарубленным сладким красным луком.
— М-м-м, ты только понюхай, — сказала Софи. Джей продолжал внимательно следить за посетителями.
— Омлет-чили можно отведать и в другом месте. Пошли отсюда.
— Нет, давай останемся.
— Что?
— Я хочу остаться.
Она не обращала внимания на его крепкую хватку. Интересно, что он сделает, если она действительно окажет ему сопротивление? Возьмет на руки и вынесет? Было бы забавно. Но Софи действительно хотелось остаться. От этого места тянуло дымком их прошлого. Здесь многое напоминало о нем, и Софи хотела все пережить вновь вместе с ним. Это помогло бы ей немного разобраться в собственных чувствах.
— Помнишь, мы, бывало, играли здесь в пул? Заднюю комнату теперь отделяла от ресторанного зала занавеска из нанизанных на нити бусинок, через зыбкие просветы между ними виднелись мужчины, склонившиеся над бильярдными столами, потягивавшие пиво из высоких блестящих банок и примерявшиеся к шарам.
— Помню, я пытался научить тебя, — ответил Джей. — А ты кием чуть не лишила меня моего мужского достоинства.
— Ах, это! То был несчастный случай. — «Я целилась тебе в сердце». — Интересно, сохранился ли у них старый музыкальный автомат? — Она улыбнулась ему и оглядела комнату, не обращая внимания на прищуренные взгляды стоявших рядом мужчин. — Что-то не видно.
Джей указал на нишу возле задней двери, и Софи восторженно охнула при виде огромного ящика. Вот будет здорово, если он все еще работает. Покрытый красным лаком и украшенный проржавевшими металлическими нотными знаками и ключами по бокам, он представлял собой, похоже, ту самую благословенную машинку, под звуки которой они танцевали в тот первый раз и так разгорячились, что пришлось выйти на улицу охладиться.
Тогда впервые в жизни Софи позволила юноше «преодолеть первую базу», начальную веху на пути их отношений,
когда потрясенная Софи почувствовала, как его рука скользнула ей в лифчик, — у нее подогнулись ноги, и она, едва не падая в обморок и закусив губу, подумала, что невозможно испытать большего возбуждения, чем испытала она в тот день. Но все это уже позади. Меньше всего Софи хотела теперь возвращения к тому юношескому экстазу, однако сердце не повиновалось ей, и при взгляде на Джея лицо пылало от воспоминаний.
