С годами Софи становилось все более очевидно, что их отношения никогда не заполнят его жизни и не принесут ему достаточного удовлетворения, и это вселяло в нее чувство собственной несостоятельности, которое она не умела преодолеть. Вероятно, ей не следовало принимать это на свой личный счет, но Джей был сутью ее жизни, и любовь к нему оказалась так глубока, что не поддавалась никакому описанию.
Но одновременно такой же глубокой становилась и боль. Он сказал ей, что боги хранят их, пока они вместе, а потом ушел. «Боже, как же это было больно!»
В глубине души она боялась, что ему просто недостаточно ее одной, и всегда будет недостаточно; вот что буквально убивало ее — боль от сознания безответности своих чувств. Тогда, пять лет назад, Софи полностью растворилась в Джее Бэбкоке, перестала существовать отдельно от него. Она не могла допустить, чтобы это случилось снова. И не допустит.
Забегаловка «Крутой Дэн Маккой», которую путеводитель Элмера Дилла «Любая трапеза не дороже десяти долларов» весьма претенциозно и без достаточных на то оснований характеризовал как «предмет нашей гордости», знаменовала собой границу округа Саут-Орендж. Работающая круглые, сутки обшарпанная таверна предлагала толпам задиристых байкеров и всем, кто имел к тому вкус, жирную пищу, пиво, настолько холодное, что посетители хвастались, будто у них замерзали мышцы, а также крытый бассейн позади дома, над которым клубился густой синий пар.
Джей сбросил газ и воткнул свой громыхающий «харлей» в шеренгу сверкающих никелем и сталью мотоциклов. Создавалось впечатление, что это один и тот же мотоцикл, многократно отраженный в галерее зеркал. Увидев, что Джей выключил мотор и соскочил со все еще вздрагивающей машины, Софи поняла, что он собирается войти внутрь.
Ну конечно! Да он же вылитый байкер, прирожденный дьявольский ездок — с этой повязкой на глазу, в майке, уже окропленной масляными брызгами, и джинсах-дудочках, плотно обтягивающих длинные мускулистые ноги.
— Ты в порядке? — Вопрос прозвучал как ничего не значащий, чего нельзя было сказать об испытующем взгляде Джея. Его бровь вопросительно приподнялась, а единственный пронзительно-синий глаз сверкал любопытством, требующим немедленного удовлетворения.
Очевидно, Софи была не в состоянии даже убедительно кивнуть головой, потому что ее попытка вызвала у него лишь скептическую улыбку. Он не потрудился взять протянутую ему вялую ладонь. Вместо этого он взял в свои руки все. В буквальном смысле.
