После матча произошел мимолетный, но надолго запомнившийся эпизод. По обычаю, игроки обеих команд начали меняться майками: второй номер со вторым, пятый с пятым, а восьмой с восьмым. Покидали поле в трусах, перекинув чужие футболки через плечо. И только Джентиле остался в итальянской форме. Но вот кто-то из аргентинцев протянул ему свою, сделав рукой недвусмысленный жест, поменяйся, мол.
Джентиле посмотрел колко. Приложил обе руки к груди, всем своим видом говоря: нет, это моя футболка, на ней эмблема моей страны, и я с ней не расстанусь. Был ли этот жест демонстративным? Возможно. Но у меня нет никакого сомнения в том, что он был искренним. И еще более симпатичным показался мне Джентиле. Забегая вперед, скажу, что в конце чемпионата я, отвечая на анкету, предложенную пресс-центром, включил Джентиле в первую символическую сборную команду мира. И был рад, что не ошибся. Итальянский защитник действительно оказался в ней.
После матча Италия—Аргентина (а я рассказываю о нем столь подробно потому, что он оказался решающим, ключевым для определения будущего чемпиона — итальянцы поверили в себя!) стала известна любопытная деталь. Оказалось, что, готовясь к игре, Менотти чуть ли не в полном смысле посадил свою команду под усиленную стражу — никаких контактов, никаких отвлечений от мыслей о будущей игре и будущей победе. Не он первый, не он последний. Подобной «педагогической концепции», как помнит читатель, придерживались и руководители нашей сборной в семидесятом, в Мехико, перед важным матчем с командой Уругвая. Вспоминаю постные лица футболистов и жалобы на «многосерийные футбольные сны» и тяжелую, как в плохом сне, никак не желавшую задаваться игру. Слишком много разговоров об ответственности наслушались тогда наши.
А итальянцы? Как настраивали на поединок их?
Вопреки установившимся канонам, жили они в обстановке сверхщадящего режима. Подумать только, накануне игры итальянских футболистов видели на улицах. Каждый мог распоряжаться свободным временем по своему усмотрению. Им доверяли! Давали возможность раскрепоститься так, как привык это делать каждый сам по себе. Тренер верил в свою команду, в каждого ее игрока. Команда отвечала взаимностью.
Послушаем Энцо Беарзота:
— Сила нашей команды в ее духовном единстве. Мы были компактной и объединенной группой, несмотря на всю критику в наш адрес и все сложные моменты розыгрыша Кубка мира. Какой смысл иметь двадцать две сверхзвезды, которые не в силах объединиться и вместе бороться за цель? Мы — иное дело. Конечно, если бы наши игроки конфликтовали вне поля, то они бы эти взаимоотношения перенесли и на игру. Но они были едины всюду, вот почему у нас получилась монолитная команда. И в этом вся суть.
