О таких вещах следует по возможности быстро забывать футболисту, с которым стряслась беда (если не забыть, еще дол го будут мучить сны).
Но вместе с тем, о них надо помнить выходящим на спортивную и на жизненную стезю.
Вот почему, встретившись шесть лет спустя с Муртазом на тренировочном сборе тбилисского «Динамо» в Бакуриани, я позволил себе вернуться к эпизоду на «Уэмбли».
Он будто бы через силу вспоминал:
— Могу признаться, перед матчем с португальцами я до самого утра не сомкнул глаз. Все переживал да переживал предыдущую встречу с командой ФРГ. Не могу сказать, что у нас было много шансов на победу, но вышли мы на ту игру с настроением, какого давно не помню. Не было страха перед одной из самых сильных в мире команд. Хотели показать, это и мы умеем играть в футбол. А помните, что случилось?
— Помню хорошо. Только ответьте, как случилось: когда играли одиннадцать на одиннадцать, уступали почти во всех линиях, когда же удалил и с поля Численко и вы остались вдесятером, показали и самолюбие и более дружную, что ли, игру?
— Был в команде дух, это главное, понимаете, был дух. Когда он есть, самая главная неприятность не страшна. А после матча с командой ФРГ к нам пожаловали разные высокопоставленные товарищи, которых мы раньше и в глаза не видели, и давай учинять разносы… в виде индивидуальных бесед и выговоров на общем собрании.
— Повидал я и таких наставников в кавычках. Не давали ли случайно «руководящей установки»: в матче с португальцами вам вменяется в обязанность забить больше мячей, чем пропустить?
— Что-то вроде этого. Лучше бы не приходили. Вы думаете, я один не мог заснуть после разноса? Полкоманды только делало вид, что спит, когда обход начался. А ушли визитеры, давай снова и снова обсуждать, правда шепотом, и сам матч, и нагоняи, услышали бы одним только ухом советчики и разносчики, это о них футболисты думают, обходили бы их стороной. Если стану сам тренером, таких и близко не подпущу…
— Георгий Васильевич Сихарулидзе сказал мне, что вы увидели во сне, как схватились за мяч рукой. Откуда он мог об этом узнать?
— Возможно, кто-нибудь из наших запасных насплетничал ему, я-то не удержался, рассказал ребятам про сон. Он пришел ко мне только под утро… лучше бы совсем не приходил. В холодном поту проснулся, встал под душ, думал, поможет стряхнуть воспоминания… Но нервы были на взводе, вот и въелся в меня тот проклятый сон.
Муртаз умолк и посмотрел так, будто спрашивал: все ли я рассказал?
