Ему полагалось жить дол го…
* * *
Летом семидесятого перед отлетом на футбольный чемпионат в Мексику я пришел попрощаться. За рабочим столом в уютном кабинете, увешанном спортивными вымпелами (это было небольшое увлечение писателя — он привозил из разных
стран вымпелы и спортивные значки), сидел немолодой человек. На нем были костюм светлых тонов, галстук, начищенные туфли, будто в гости собирался.
Он сказал с грустной улыбкой:
— Готовлюсь смотреть футбол.
Врачи не разрешили ему лететь за тридевять земель. Он не мог скрыть огорчения.
…Самолет, летевший из Мехико, приземлился в Нью-Йорке. Служащий американской авиакомпании негромко сказал:
— В Москве умер ваш писатель Лео Кассл.
Мы стали вспоминать такою писателя и подумали — должно быть, ошибка. Но по дороге в отель кто-то спросил полушепотом:
— Неужели Лев Кассиль?
«Нет, не может быть!» — невероятной, недопустимой казалась эта мысль.
Потом пришли вечерние газеты.
А вскоре, уже дома, мы узнали о причине внезапной кончины (ее высказал Леонид Зорин): Льву Абрамовичу стало плохо, когда он увидел на телеэкране, как уругвайцы, выковыряв мяч, ушедший за лицевую линию, навесил его на наши ворота мимо оцепеневших защитников… а презренный судья засчитал гол.
Честное сердце не выдержало. Остановилось.
Я успел на похороны. На Новодевичьем кладбище спрятался за раскидистым кустом, стесняясь слез, которые застилали глаза.
…Прошло три десятилетия. Они многое расставили по местам. Лев Кассиль занял то, которое принадлежит ему по праву.
Место классика.
