— Я не сдамся.
Деннис наградил хмурым взглядом детей, сидевших около своего папаши, и вышел из кабинета. Он должен сообразить, как выбраться из этого вонючего дома и сбежать от полиции. План требовался немедленно, а в движении лучше думалось, возникало ощущение, будто он действует. Таким способом он прогонял страх, охвативший его из-за того, что они оказались в западне. Это надо же — такой огромный дом, а кажется, будто стены сдавливают, не дают дышать. Он не хотел, чтобы его вытошнило при Марсе.
Деннис прошел через кухню к гаражу. Он нашел ключи в кладовке на доске с крючками, как говорил старикан, и распахнул дверь в гараж. Ослепительно сияющий «ягуар»-седан и «рейнджровер», оба не старше двух лет, ждали, когда он сядет за руль. Деннис проверил бак в «ягуаре», он оказался полным. Если бы их грузовик сломался на пять минут раньше, если бы они попали в этот дом на пять минут раньше и уехали на роскошном «ягуаре» всего на пять минут раньше, им не пришлось бы бояться ареста за убийство. Они не попали бы в ловушку!
Деннис с силой треснул рукой по рулю и крикнул:
— Дерьмо!
Он закрыл глаза.
«Успокойся, придурок. Ты не должен сдаваться. Выход всегда есть».
— Деннис?
Деннис открыл глаза и увидел в дверях Кевина, у которого был такой вид, словно он сейчас обмочится.
— Я велел тебе следить за копами.
— Мне нужно с тобой поговорить. Где Марс?
— Следит за входом. Убирайся отсюда, иди на свой пост.
Деннис плотно закрыл глаза. Копы наблюдают за домом со всех сторон, но здание большое — обязательно должны быть окно или дверь, которые им не видны. Дом окружен деревьями, кустами и стеной, а рядом стоят другие дома. Между ними ляжет густая тьма, когда наступит ночь. Если отвлечь полицейских, например одеть заложников, чтобы они выглядели как Марс, Кевин и он сам, связать их, засунуть в «ягуар» и при помощи дистанционного управления открыть ворота гаража, копы уставятся туда, а они в это время выберутся из другой двери и скроются в темноте.
— Деннис?
— Нам грозит обвинение в убийстве, Кевин. Дай мне подумать.
— Я про Марса. Нам нужно поговорить о том, что произошло.
На жалком лице Кевина словно читалось выражение «не бей меня», при одном виде которого Деннису нестерпимо захотелось ему врезать. Деннис всегда ненавидел младшего брата, ненавидел безысходную необходимость тащить его за собой по жизни. Ему не требовалось разъяснений тюремного психолога, чтобы понять почему. Кевин был их прошлым: воплощением памяти о бросившей их слабой, никчемной матери и избивавшем их грубом, вечно пьяном отце, об их собственном жалком, трудном существовании. И одновременно Кевин был зримым предсказанием, знаком будущих неудач, что вызывало ненависть Денниса.
