Моему сенатору только что исполнилось шестьдесят восемь лет; и лицо его, бледное, напоминало и серое пресс-папье (в минуту торжественную), и — папье-маше (в час досуга); каменные сенаторские глаза, окруженные черно-зеленым провалом, в минуты усталости казались синей и громадней.
От себя еще скажем: Аполлон Аполлонович не волновался нисколько при созерцании совершенно зеленых своих и увеличенных до громадности ушей на кровавом фоне горящей России. Так был он недавно изображен: на заглавном листе уличного юмористического журнальчика, одного из тех «жидовских» журнальчиков, кровавые обложки которых на кишащих людом проспектах размножались в те дни с поразительной быстротой…
Северо-восток
В дубовой столовой раздавалось хрипенье часов; кланяясь и шипя, куковала серенькая кукушка; по знаку старинной кукушки сел Аполлон Аполлонович перед фарфоровой чашкою и отламывал теплые корочки белого хлеба. И за кофием свои прежние годы вспоминал Аполлон Аполлонович; и за кофием — даже, даже — пошучивал он:
— «Кто всех, Семеныч, почтеннее?»
— «Полагаю я, Аполлон Аполлонович, что почтеннее всех — действительный тайный советник».
Аполлон Аполлонович улыбнулся одними губами:
— «И не так полагаете: всех почтеннее — трубочист…»
Камердинер знал уже окончание каламбура: но об этом он из почтенья — молчок.
— «Почему же, барин, осмелюсь спросить, такая честь трубочисту?»
— «Пред действительным тайным советником, Семеныч, сторонятся…»
— «Полагаю, что — так, ваше высокопрев-ство…»
— «Трубочист… Перед ним посторонится и действительный тайный советник, потому что: запачкает трубочист».
— «Вот оно как-с», — вставил почтительно камердинер…
— «Так-то вот: только есть должность почтеннее…»
И тут же прибавил:
— «Ватерклозетчика…»
— «Пфф!..»
— «Сам трубочист перед ним посторонится, а не только действительный тайный советник…»
И — глоток кофея. Но заметим же: Аполлон Аполлонович был ведь сам — действительный тайный советник.
— «Вот-с, Аполлон Аполлонович, тоже бывало: Анна Петровна мне сказывала…»
При словах же «Анна Петровна» седой камердинер осекся.
— «Пальто серое-с?»
— «Пальто серое…»
— «Полагаю я, что серые и перчатки-с?»
— «Нет, перчатки мне замшевые…»
— «Потрудитесь, ваше высокопревосходительство, обождать-с: ведь перчатки-то у нас в шифоньерке: полка б е — северо-запад».
Аполлон Аполлонович только раз вошел в мелочи жизни: он однажды проделал ревизию своему инвентарю; инвентарь был регистрирован в порядке и установлена номенклатура всех полок и полочек; появились полочки под литерами: а, бе, це; а четыре стороны полочек приняли обозначение четырех сторон света.
