Охая по привычке, Люда пошла к печке. За ночь ботинки отяжелели – этим утром они весили на килограмма два больше. Задники скребли пятки.
Зачерпнула кружкой дождевой воды из ведра и только собиралась умыться…
– Ва-а-ай!
Фатима внеслась в отсек, споткнулась о мешок муки у стены и рухнула на первую попавшуюся кровать. Серой тенью с нее упорхнула Галя.
– Ва-а-ай!
Незрячие столпились вокруг нее:
– Фатима! Что с тобой случилось?!
– О Аллах! Если бы вы только знали, что со мной случилось! За что со мной это случилось! Почему это со мной случилось! Ва-а-ай! О Аллах, куда ты смотрел, когда это со мной случилось?!
Фатима заломила руки. Снизу ей начала подвывать Чернуха. Фатима схватилась за сердце, резко села, всплеснула руками, ударила себя по коленям, и била, била, стеная и умоляя Аллаха увидеть ее со своей высоты, хоть одним глазком взглянуть на нее, даже если сейчас у него совсем нет времени. Аллах никак не проявил своего присутствия, и Фатима замолчала.
– Вышла я в туалет за гараж, – начала она и снова схватилась за грудь. – Сердце так и ходит – тук-тук, тук-тук.
Она стала лупить себя по коленкам, подпрыгивая, и можно было подумать, что в туалет ей сходить не удалось.
– Только села, – продолжила она на спертом дыхании, – о Аллах, только села! И ка-а-ак… Уй, не могу, – Фатима снова опрокинулась на кровать.
Марина сунула ей кружку воды. Фатима клацнула зубами о жестяной край.
– Фатима, тихо, тихо, кружку сломаешь, – сказала Валентина, и Пахрудин не смог удержать хохоток.
Хохоток вышел коротким, испуганным, больше похожим на отрыжку, и если бы Пахрудин успел словить его в тюбетейку, к его коллекции, уже скопившейся на тряпичном дне, прибавился бы новый образец.
– Молчи ты! – крикнула на него Валентина. – Не видишь, Фатиме плохо?!..Фатима, что там было за гаражом?
– Только я села, и ка-а-ак началось! Пули под ногами запрыгали – прыг-скок, прыг-скок. У-у-у-й, я вскочила! Хотела штаны натянуть, ка-а-ак они опять запрыгали. Я побежала к подъезду, штаны на коленки упали, юбка болтается, бежать неудобно, вай, только я остановилась их подтянуть, и ка-а-ак снова! О Аллах, что это было?! Кто это был?!
Фатима подавилась криком.
Марина с Людой переглянулись – они знали, кто это был.
Почему он снова промахнулся? Зачем стреляет в жильцов, смешанных по национальному признаку?
…Это теперь так говорят – по национальному признаку. А раньше Люда жила в этом доме и не делила жильцов ни по каким признакам, кроме одного. Она сама – зрячая, Валентина – слепая, Фатима – наполовину. Вот и вся разница.
