Как только свояк ушел, Джейн потребовала перевода.
— Да ничего особенного… просто семейная шутка, — пробормотал Кэплен и вытащил потрепанный репортерский блокнот. — Если вы не возражаете, давайте приступим к интервью. Я и так выбился из графика. Придется вернуться в кабинет и строчить всю ночь.
Наконец-то вспомнив о цели, с которой ее пригласили в ресторан, и почувствовав угрызения совести, Джейн велела себе забыть о том, что может быть для Фрэнка кем-то еще кроме источника сиюминутной информации.
— Что вы хотите знать? — спросила она.
Словно подтверждая ее оценку ситуации, Фрэнк принял профессиональный вид. Он выглядел взволнованным, заинтересованным, в меру скептичным.
— Расскажите о своих принципах и о том, почему они так важны для вас, — начал он. — О конфликтах, которые они вызывают во время свиданий. С мужчинами какого типа вы встречаетесь? Чего они от вас ждут? Вы действительно считаете себя последней двадцатишестилетней девственницей в Детройте? Или есть и другие девушки, испытывающие то же, что вы?
Вопросы сыпались как из ведра.
— Ну, возможно, я не единственная, — признала она, начав с конца. — Но я не знаю никого, кто переживал бы из-за этого сильнее меня. Это одна из причин, по которой я решилась фигурировать в вашей колонке. Пусть читатели осудят меня и назовут ходячим анахронизмом. Или все же найдутся люди, которые согласятся со мной. Может быть, тогда я перестану считать себя последней из могикан.
Карандаш Фрэнка лихорадочно заполнял страницы блокнота неразборчивыми каракулями.
— Значит, вот кем вы себя чувствуете? — удивился он.
— Временами. Для привлекательной девушки это необычно. Сейчас подобные мне либо ждут чего-то необыкновенного, либо с ними что-то не так. Большинство одиноких женщин, которых я знаю, считает вполне естественным спать с теми, с кем они встречаются.
— Но вы нет. Почему?
— Не думаю, что это правильно.
Джейн вздохнула, сделала глоток кофе и отодвинула тарелку с пирожным. Лишние калории ей ни к чему. Как это объяснишь? Во время ланча она рассказала Фрэнку о своем прошлом — единственный ребенок в семье, приходская школа и строгое воспитание бабушки после гибели родителей в автокатастрофе. Но она не упомянула о хорошо знакомом ей чувстве одиночества и горячем стремлении ощутить себя частью большой, дружной семьи. Даже если Джейн попыталась бы объяснить, что эти убеждения она считает неотъемлемой частью собственной мечты о счастливом браке, он едва ли поверил бы ей.
