– Я запоминала барханы. – призналась Танечка.
– Не бойся. Я сейчас влезу на верхушку и посмотрю где наши дома.
Я полез вверх и услышал, как она расплакалась за спиной. Песок жег ладони, когда мне приходилось его касаться. Вообще-то я перепугался не меньше и сам бы поревел вволю, но было стыдно. На самой верхушке дул ровный ветер и песок едва уловимо звенел, скатываясь по крутой стороне бархана.
– Я пить хочу! – пожаловалась Танечка.
– Подожди немного! – крикнул я и стал во весь рост.
Ветер дул почти в спину и вид открывался на все четыре бесконечные стороны. Кругом кроме песка ничего не было видно – барханы, барханы… Но тут же я понял, что ошибся, что видно было еще кое-что. Точнее кто-то – целая стая шакалов. Я попробовал взять себя в руки и насчитал десяток зверей. Нас они уже точно почуяли и целенаправленно бежали между барханов косой цепочкой.
Я в несколько прыжков соскочил вниз, забив сандалеты горячим песком.
– Что это за звук? – Танечка не переставала плакать. – Шакалы тявкают, да?
– Да. – признался я. – Только ты не бойся.
Когда я вынул из кармана коробочку капсюлей и высыпал кучку в ладонь, она напугалась еще сильнее и видимо поняла – шакалов много.
– Они нас порвут. – жалобно вытерла кулачком слезы.
– Успокойся. – я уже знал, как говорят командиры, потому что отец мой был командиром военных летчиков.
Теперь командиром стал я, хоть никто меня и не назначал, как-то само назначилось.
– Надо возвращаться к воде, в воду они не пойдут. Понятно? А Ксюша знает, где мы, после обеда она кого-нибудь приведет.
Разумность доводов Танечку успокоила, и мы как можно скорее пошли обратно. Уже потом, намного позже, я узнал, что другие дети в таких случаях бегают, но мы точно знали, что бегать нельзя – жара, сыпучий песок и беспощадное солнце вымотали бы нас меньше чем за минуту. А вот шакалы бегать могли и по песку, и в жару, они родились и выросли в этой пустыне.
Они догнали нас очень быстро, обошли с двух сторон и тявкали, а еще трое нагло подпирали сзади. Я зарядил капсюль и выстрелил, взвел курок, выдул из лунки отстрелянный колпачок, быстро вставил новый и выстрелил снова. Грохот получился внушительный и задняя тройка отстала, а те, что бежали справа, отсекая нас от ложбины, обошли бархан с другой стороны.
– Надо правее!
Я не мог помочь Танечке, потому что обе руки были заняты – в одной рукоять пистолета, а в другой целая горсть драгоценных боеприпасов. Если уронить их в песок, достать будет уже не возможно.
