— Не может быть! Она нездорова, а ты оставил ее одну?
Освальд покачал головой.
— Так в чем же дело? Да не молчи ты как идиот. Ты меня пугаешь.
— Я убежал, — произнес Освальд угрюмо, — он уже начал страшиться того, что сделал.
— Убежал? Зачем? Ты что, с ума сошел, Освальд, или хочешь довести меня до сердечного припадка?
— Нет, тетя, — сказал Освальд с чувством. — Кроме вас, у меня ничего не осталось на свете.
Тетя Урсула пресекла эти неуместные сантименты.
— Перестань говорить глупости и, если можешь, объяснись.
— Джулия… — начал Освальд, но объясниться не смог, а только протянул тетке саквояж.
— Вот, смотрите! — сказал он, чуть не плача, и опять спрятал лицо в ладони.
Тетя Урсула открыла саквояж так осторожно, словно думала, что Освальд принес в нем своего новорожденного ребенка, а может быть, даже небольшого крокодильчика. Убедившись, что там нет ничего, кроме писем, она взяла лорнет и принялась читать.
— Боже милостивый! — воскликнула она. — Что это за неприличности?
— Любовные письма к Джулии, — объяснил он печально. — От других мужчин.
Тетя Урсула прочитала два-три письма, положила их обратно в саквояж, защелкнула его и устремила на Освальда задумчивый взгляд, постукивая по колену лорнетом.
— Когда ты нашел эти письма?
— Сегодня утром.
— И поссорился из-за них с Джулией?
— Нет, тетя. Я просто уехал.
— Как! Не сказавшись ей?
— Да, тетя.
— Боже милостивый! — возмутилась она. — Так-то ты обращаешься с матерью твоего будущего ребенка?
Освальд привык ждать от тетки сюрпризов, но такая реакция на его сообщение была для него полной неожиданностью. Он всю дорогу репетировал волнующую сцену, по ходу которой тетка со слезами обнимала его и обещала освободить от ига Джулии и снова поселить в удобной холостяцкой квартирке. Он взмолился:
— Но, тетя, она же мне самым бессовестным образом изменяла. Прочтите эти письма.
— Не хочу. Я никогда не читаю чужих писем и удивляюсь, как ты позволил себе такую бестактность. Воображаю, в каком состоянии сейчас бедняжка Джулия. Ты рискуешь жизнью моего крестника. Позвони.
Как в тяжелом кошмаре, Освальд слабо нажал кнопку звонка, и горничная явилась.
— Бейлис, — твердо произнесла тетя Урсула, — сейчас же вызовите миссис Освальд по междугороднему, закажите разговор на шесть минут. Как только соединят, дайте мне знать. Я хочу поговорить с миссис Освальд.
— Слушаю, мэм.
— С какой стати… — начал Освальд, одновременно кипятясь и робея, но тетка перебила его.
— Послушай, Освальд. Ты очень глупо сделал, что прочел эти письма, а еще глупее — что «убежал», — это ты правильно выразился, убежал как мальчишка. Ты читал Бальзака?
