– И вам здесь не скучно?
– Скучно? – Ким взглянула за окно на террасу с каменными вазами и ступенями, спускавшимися к бархатным лужайкам, за ними вдали виднелись голые деревья, над верхушками которых кружили грачи. Она плотно сцепила пальцы в решительном жесте. – По правде говоря, я с ужасом ждала минуты, когда вы скажете, что в моем присутствии здесь больше нет необходимости, – призналась она или, скорее, выпалила. – Видите ли, я уже начала мечтать, как устроюсь здесь и буду счастлива, и тут вдруг…
– Моя мать повела себя немного неразумно, после чего и заболела?
– Да.
– И это, естественно, положило конец всем мемуарам!
– Разве? – Ее голос выдавал, что она услышала самое худшее, что могло быть. – Значит, вы действительно полагаете…
– Нет, не полагаю, – ответил он резковато, но в то же время вполне любезно. – Думаю, моя мать, если поправится, с удовольствием обрушит на вас все секреты своей молодости, а пока что вам придется успокоить свою совесть обманными заверениями о важности вашей роли в этом доме. Скажите себе, что в вас нуждаются, если не моя мать, то кто-то другой.
Ким снова густо покраснела. Ее голубые глаза ярко блестели.
– А не могла бы я помочь вам, мистер Фейбер? – предложила она. – Разве здесь не найдется какой-нибудь секретарской работы для меня?
С минуту, длившуюся очень долго, он пристально вглядывался в нее, а затем улыбнулся удивительно приятной улыбкой.
– Вот что я скажу, мисс Ловатт, – произнес он. – Моя мать всегда вам рада и готова принимать вас всякий раз, как вам захочется заглянуть в ее комнату. Дежурная сестра не будет возражать.
– О! – воскликнула Ким, почувствовав огромное облегчение и непонятно почему удовольствие. – В самом деле?
– В самом деле. И коль в вашем разговоре самой волнующей темой явится обсуждение, какое она надела платье на свой первый бал и сколько кавалеров сделали ей предложение, прежде чем она наконец решилась выйти замуж за моего отца, тогда доктор, я уверен, не будет против. Вы можете даже предупредить ее, чтобы в будущем она воздерживалась от шампанского и не была такой жадной, когда почувствует запах пирога!
– Обязательно! – заверила его Ким. – Я сделаю все, что вы считаете нужным.
– А вот пирог, определенно, таковым не был, – сухо прокомментировал он.
Мягкие яркие губы Ким слегка дрогнули.
– Все равно, я уверена, ваша мама отлично провела вчерашний вечер, – сказала она.
Он пожал плечами. Последовало восклицание:
– Женщины! Никогда их не понять… Даже ту, которая приходится мне матерью!
