Оказалось, она нагуляла аппетит, позволивший ей весьма основательно уменьшить горку оладьев, поданных на подогретом блюде, а затем переключиться на хлеб с маслом и кекс. Справиться с последним помог Макензи, да и Джессика непрестанно подвывала, клянча кусочки. Что касается Бутс, то она громко прохрапела все чаепитие.
На следующее утро миссис Фейбер послала за Ким. На этот раз она объявила, что много думала о своих мемуарах. Но когда Ким открыла блокнот и приготовилась писать, мысли автора разлетелись, а воспоминания стали несколько туманны. Миссис Фейбер поговорила немного о своем детстве, вспомнила родителей и их пристрастие к балам… Но все это звучало очень несвязно, и предложения оставались незаконченными. Например, вспоминая свой первый бал и описывая свое тогдашнее платье, расшитое серебряными цветочками, она вдруг заметила, что на Ким хорошо сшитое темно-голубое шерстяное платье с белой отделкой на воротнике и манжетах, и тут же принялась расхваливать наряд секретарши, утверждая, что он ей очень к лицу.
– Вы такая хорошенькая, что мы просто обязаны устроить в вашу честь бал, – неопределенно объявила она. – Вы могли бы надеть мое бирюзовое колье и браслеты… они очень подошли бы к вашим волосам.
– Благодарю вас, миссис Фейбер, – ответила Ким, – но я здесь для того, чтобы помочь вам с вашей книгой… Не забыли?
– Да, конечно, конечно, – слегка нетерпеливо отмахнулась она. – У вас уже, несомненно, был первый бал?.. Ваши родители постарались сделать его чудесным? Я всегда полагала, что для девушки так важно…
– Мои родители умерли, – тихо напомнила Ким.
– Ах да, конечно… Бедное дитя! Вашим отцом был тот красивый капитан – Люсьен Ловатт, не так ли? А знаете ли, – захихикала она, прикрывшись кружевным носовым платком, – одно время я была в него по уши влюблена! Да, в самом деле!.. Такой интересный, ладный мужчина, к тому же всегда ездил на белой лошади. Или на серой…
– На черной, – поправила Ким. – Он называл ее Черный Дьявол и выступал на ней много лет.
– В самом деле? Ну разве это не любопытно? – лично ей эта мысль показалась явно любопытной, потому что она откинулась в кресле и принялась подробно рассуждать о черной лошади капитана Ловатт, а намерение продолжить мемуары – или хотя бы начать работу – было временно забыто.
Траунсер принесла кофе, позже зазвонил телефон, и поднялась суматоха, потому что звонила Нерисса, которая собиралась приехать в Мертон-Холл, как только у нее появится возможность оставить семью.
