– Я все прекрасно знаю. – Под густыми черными ресницами, которым могла бы позавидовать любая женщина, угадывалось презрение, хотя в стальной твердости подбородка не было ничего женственного.
– А если вас беспокоит судьба Траунсер, то она здесь живет с незапамятных времен и останется жить, пока не уйдет на пенсию или пока жива моя мать.
Полная бесстрастность, с которой он был способен рассуждать о кончине матери, подействовала на Ким наподобие холодного душа. Таких людей, как он, она прежде не встречала, и от такой прямоты ей становилось не по себе.
– Когда вы познакомитесь с моей сестрой, вы найдете в ней сходство с матерью. Не физическое сходство, а такой же неуравновешенный характер. К счастью для нее, она замужем за человеком, которому совершенно не свойственна порывистость, а, кроме того, он знает, как обращаться с женой. В их доме никогда не произойдет то, что произошло в нашем.
Ким почувствовала неудержимое желание ни с того ни с сего расхохотаться. Чтобы не допустить этого, ей пришлось как следует прикусить нижнюю губу.
– Вашей сестре повезло, – сказала она в надежде, что он не заметит, как предательски дрогнул ее голос.
Гидеон Фейбер бросил на нее пристальный взгляд.
– Нериссе очень повезло, – согласился он. – У нее есть семнадцатилетняя дочь, воспитанная в духе независимости, который я приветствую, без всякого романтического бреда, внушаемого с самого рождения, как это произошло с Нериссой благодаря стараниям матушки. Сейчас она готовится стать историком, и мы надеемся, ей удастся сделать карьеру. У нее хорошая голова.
– А вы не считаете, что брак – более логичный путь для девушки? – предположила Ким, все еще пытаясь справиться с легким подрагиванием голоса.
Он буквально содрогнулся от такого предположения. – Брак – удел немногих, – коротко бросил он. Принесли сладкое, но мистер Фейбер отказался от него и отмахнулся от пряностей. На стол поставили блюдо с несколькими видами сыра.
– Кофе подайте сюда, в столовую, – велел он Пиблзу. – А потом я бы хотел, чтобы меня не беспокоили.
– Слушаюсь, сэр, – ответил дворецкий.
Как только кофе оказался на столе, мистер Фейбер поднялся с места и начал расхаживать по комнате. Он обратил внимание Ким на портрет над камином, красивый портрет человека, который, видимо, сам пробил себе дорогу в жизни: в его приятном, загорелом лице угадывались сила и характер. Человек с портрета, выполненного маслом, решительно смотрел на Ким, и через несколько секунд ей даже показалось, что в его глазах играют огоньки.
