Анни захотелось попросить рассказать ей всю историю изгнания мавров, только чтобы слушать в ночи его глубокий голос. В английской речи Мигеля был лишь легкий намек на акцент. Кроме того, в тембре его голоса слышалось что-то слегка экзотическое, богатство оттенков для ее уха было подобно расплавленному серебру. Голос Мигеля отдавался в ее душе, и она жаждала, чтобы он продолжал говорить.
— На холме напротив Альгамбры расположена старая часть города. Как вы можете видеть, у нас в городе нет высоких зданий, к которым вы привыкли в Лондоне.
— Боже, как все это прелестно. Старый город, может быть даже древнее Лондона, как много ему пришлось повидать на своем веку: коварство, тайны, заговоры, кровь, убийства, любовь...
Анни взглянула на него, смущаясь, что выдала свои фантазии. Романтическая дурочка. Ей надо держаться строже, она всегда так гордилась своим неприступным деловым видом. Что Мигель подумает о ней после всех ее высказываний?
— А чем вы занимаетесь? — резко переменила она тему разговора.
Он удивился внезапности ее вопроса и посмотрел на нее слегка сузившимися глазами.
— Я? Управляю семейным бизнесом.
— И что это? — Она отвернулась от расстилавшегося перед ней города, пытаясь уловить выражение его глаз.
— Оливки. Мы выращиваем их на плантациях между Гранадой и Кордовой. Мы производим как масло, так и консервы из зеленых и черных оливок. — Его голос звучал напыщенно и с издевкой. — Безусловно, ваш друг Тони рассказывал вам об этом.
— А вот и нет. Он не сказал мне ни слова, кроме того, что влюблен в Лучию, что она не работает и что собирается жениться на ней.
— Вы ярая защитница Тони Сеймона. — Его голос был слегка раздраженным.
— А что вас так удивляет? Я стою за моих друзей, не так ли? В этом нет ничего поразительного.
Мигель помолчал минуту, затем кивнул.
— Но большинство из моих друзей — мужчины, и это нормально.
— Большинство из моих друзей — женщины, но у меня есть пара друзей противоположного пола, и мы прекрасно дружим, или вы — пылкие испанцы — не можете понять таких отношений? — Она снова усмехнулась, ожидая, что он ответит на ее шутку.
— Диос. Вы что, флиртуете со всеми мужчинами, которые вам встречаются? — разозлился он, и его рот превратился в напряженную тонкую линию.
Анни рассмеялась, в ее глазах цвета хереса плясали смешинки.
— Я не флиртовала с вами, сеньор Донварес. Если вы думаете, что я заигрываю с вами, то вы ошибаетесь. Мне кажется, что и вы не донжуан, который, как я предполагаю, дремлет в каждом испанце. Я шутила с вами: выражение «пылкий испанец» является таким же старомодным стереотипом, как «чопорный англичанин» или «дикий американский ковбой». Я думала, что вы понимаете юмор и хорошую шутку. Особенно потому... — Анни резко оборвала себя и отступила назад, улыбка исчезла с ее лица, и она отвернулась. — Мне пора вернуться в дом.
