Джералд взял со стула свое пальто.
— Я перестрою эту компанию за три месяца, — сказал он ей в заключение.
— А… а твой гонорар? — слабо пролепетала она, все еще ошеломленная его грандиозными планами.
Он медленно прошел по толстому ковру к ней, и в глазах его было что-то странное. Наверное, цифра сногсшибательная, подумалось ей, непомерный гонорар, который перекроет все те выгоды, которые можно было бы получить от реализации его новых планов.
Перекинув пальто через левую руку, Джералд правой спокойно взял ее за подбородок. От этого прикосновения ее словно парализовало, конечности почти онемели, по телу прошла нервная дрожь. Его мрачные задумчивые глаза вперились в нее с такой неодолимой силой, что ей ничего не оставалось, как в ответ широко раскрытыми глазами уставиться на него.
— Через три месяца, если не раньше, ты узнаешь, каков гонорар, — произнес он многозначительно. И эти слова прозвучали скорее как угроза, чем как что-то обнадеживающее. — Но только не забывай, что я стою недешево.
Лора нервно провела кончиком языка по своей нижней губе, которую он пожирал глазами. Джералд смотрел на нее так… так… словно хотел поцеловать ее в губы.
— Я заеду за тобой в девять, — тихо выдохнул он. — Поужинаем и обсудим все, прежде чем браться за это дело. — И, видя, как она открыла уже рот, чтобы запротестовать, решительно отрезал: — Не спорь. Ведь я же тебя предупреждал. Я всегда лучше знаю, что надо делать.
И вышел, оставив ее дрожащей от негодования, которое окатило ее словно приливной волной. Негодования не оттого, что у нее не было иного выбора, а от его самоуверенного тона. Да, Джералд Костес стоит недешево, и, похоже, ей придется заплатить полную цену. Даже большую, чем она пока могла предположить.
Лора заранее решила, что не станет приглашать его наверх, в свою квартиру, когда он приедет. Она будет готова и скажет ему по домофону, что сейчас спустится. Она не собиралась впускать его к себе, чтобы терпеть его критические взгляды и выслушивать пренебрежительные замечания о своей обстановке, которые он непременно отпустит только для того, чтобы сделать ей больно.
Но Джералд избавил ее от хлопот, сразу сказав, чтобы она поторопилась, поскольку у него работает мотор. Было ровно девять часов. Он не мог бы быть более точен, даже если бы работал смотрителем Биг-Бена.
Она бросила последний взгляд в зеркало. Почему ей так хотелось выглядеть сегодня как-то по-особенному? Ради него или просто для самоуважения? Она чувствовала внутреннее напряжение, но в причинах его так и не успела разобраться. На ней было черное бархатное платье, хорошо облегающее и очень стройнившее ее, и черные туфли на самых высоких каблуках, на каких только можно было держаться. Она всегда надевала максимально высокие каблуки, когда бывала с ним, потом что Джералд был очень высок.
