– Смотри и учись, – ответил мне отец. – Большинство дел в нашем мире делается именно таким образом. Цари отдают страшные приказы и со стороны кажется, будто нет ни надежды, ни спасения. Но внутри все выглядит по-иному. Муравей без труда проползает между плотно сомкнутыми створками ворот. Для человека, который не занимает места, всегда находится место.
Мы шли, не останавливаясь до тех пор, пока серая придорожная пыль не стала розовой под лучами восходящего солнца. Отец выбрал рощицу с густыми зарослями каперса, мы забрались поглубже, улеглись под ветки и заснули.
Когда я открыл глаза, сиреневое небо над головой начало наливаться фиолетовым. Верхушки кипарисов еще золотились в лучах солнца, но кусты, где мы лежали, накрыла глубокая тень. Прямо надо мной раздалось частое постукивание. Дятел, сидя на стволе, часто затряс головкой. На спящих под деревом людей он не обращал никакого внимания. Наверное, листья кустарника и неподвижность сделали нас незаметными. Я тихонько приподнял руку, вытянул ладонь правой руки по направлению к дятлу и освободил томление. Оно давно щекотало и давило, но в присутствии родителей я не хотел пускаться на приключения.
Дятел изумленно дернул головой, пытаясь вырваться. Я сильнее напряг ладонь и с особенной остротой ощутил трепетание его тельца так, словно сжал дятла собственно пальцами, а не их невидимым продолжением. Ощущение было столь неожиданным и резким, что я немедленно разжал пальцы, и дятел, испуганно взметнувшись со ствола, кинулся в сторону и скрылся из виду.
Несколько минут я лежал, ошеломленный новизной ощущения, а потом прикоснулся к ветке кипариса на расстоянии примерно десяти локтей от меня. Ветка была теплой и шершавой, зеленые иголки слегка покалывали кончики пальцев. Я прицелился было к желто-лимонной бабочке, присевшей на куст, но проснувшиеся родители помешали мне продолжить.
До самой темноты отец повторял со мной отрывки из Святого Писания и заставлял читать наизусть тексты ессейской традиции. Как только бледная луна показалась на черном бархате небосвода, мы снова двинулись в путь. Шли лишь до полуночи; Эфрата осталась далеко позади, и погони можно было уже не опасаться.
Проспав до утра в забытом на поле стоге сена, мы вышли на дорогу не как беглецы, а как обыкновенные путники, и продолжили свой путь к Соленому морю. Местность шла под уклон, с каждым шагом мы спускались все ниже и ниже. Вокруг нас постепенно исчезал зеленый цвет. Сначала пропала трава, затем кусты и деревья. К полудню мы оказались посреди пустыни.
