Если обвиняемая не хочет признаваться после первой, второй или третьей пытки, ее сажают в самую жуткую темницу, заковав в кандалы и цепи, оставляют изводиться от постоянного ожидания в лишениях и тревоге.
Фридрих фон Шпее «Предостережение судьям».
Именно в это время на глаза Миллеру стал с завидным упорством попадаться высокий молодой человек в зеленоватом камзоле, расшитом золотыми позументами, плаще, подбитом мехом, и тяжелыми туфлями с золочеными розетками. Молодой человек неизменно был при шпаге и в шляпе, украшенной страусиными перьями. Панталоны незнакомца были такого же цвета, как и фрак, ниже колен они были украшены пышными бантами. В общем, он был настоящим франтом, знатным человеком, придворным шаркуном, сыном какого-то важного лица, который должен был посещать светские балы и флиртовать с красавицами, а не бродить вокруг тюрьмы.
Все это было странно и подозрительно. В первый день, увидев у дверей тюрьмы, куда он направлялся, этого франта, Миллер прошел мимо него, отметив про себя щегольской вид молодого человека и его голубые, блеклые, словно осеннее небо, глаза. Вечером все тот же франт встречал его, нахлобучив на самые брови шляпу и нервно поигрывая светлыми локонами парика.
Петер Миллер снова прошел мимо, удивляясь еще больше, но, решив про себя, что если незнакомец ждет его, то это его обязанность заговорить первым.
Тем временем обстановка в тюрьме Виттенберга начала мало по малу налаживаться.
Из-за опасения навлечь на себя необоснованные подозрения новые тюремщики сразу же постановили бывать в тюрьме строго по сменам и не под каким предлогом не давать ключи от камер даже работающим в Виттенбергской тюрьме палачам. Это без сомнений добавило им работенки, так как тюремщикам приходилось ходить хвостом за приходящими в тюрьму священниками, палачами и получившими разрешение на посещение узниц посетителями. Правда, таких кот наплакал, так как часть тюрьмы, где располагались камеры, в которых содержались ведьмы, называемая в просторечии колдовским домом, крайне редко принимала гостей, так как ведьмы не должны были видеть новые лица, приобретая через них хотя бы малую толику надежды.
Эти меры без сомнения обезопасили не могущих постоять за себя арестованных женщин, но в то же время Клаус утратил надежду видеть в тюрьме Клер. Их любовь продолжалась через закрытую дверь одиночной темницы, в которую вскоре снова перевели девушку.
