– Нет, ваша честь, – Клаус покосился на отца, но так как тот не возражал, шмыгнув носом, продолжил. – Я только иногда ношу за отцом сундучок с инструментами и помогаю ему, распутывая веревки или стирая его вещи.
Откровенность мальчика приятно порадовала фон Гуффидауна еще и потому, что в голосе юного Клауса не чувствовалось ни страха, ни заискивания. А о работе своего отца он говорил хоть и без восторга, но и без омерзения.
– Но, должно быть, ты умеешь не только распутывать узлы? – судья подмигнул ему. – Согласись, что для ученика палача этого не достаточно.
– Я умею связать человека или сковать, знаю, как работают многие устройства, – Клаус потупился. – Что еще сказать, отец учил меня, как следует проводить водную пробу, но у меня все одно пока не хватит сил поднять женщину и перебросить ее через борт лодки или сбросить с моста.
– О, это придет, обязательно придет со временем, – судья ласково погладил Клауса по волосам, продолжая удивляться его спокойствию и уверенности в себе. Мало кто из детей могли вот так просто смотреть в глаза грозного судьи, тем более находясь в этих стенах.
– Скажи, Клаус, когда в тюрьму по ведовскому делу попадают дети до десяти лет, что палач может сделать по отношению к ним, а чего не может? – Задал он очередной вопрос, желая испытать мальчика.
– Палач может воспользоваться тисками для зажимания пальцев, – спокойно ответил Клаус. – Других пыток не разрешается в Ортенау, впрочем, – он убрал с лица непокорную челку, – можно посадить на цепь, которая будет идти от пояса и закрепляться на стене, чтобы ребенок мог лечь, сесть и даже встать. Или цепь может быть прикреплена к ноге, – он нагнулся и показал где. – Лишать же маленьких детей жизни в Ортенау разрешается только одним способом – ванна с теплой водой и перерезанные вены, – он развел руками. – В других городах, отец говорил, дети подвергаются тем же наказаниям, что и взрослые, их даже могут послать на костер и сжечь живьем, но у нас – нет.
– А не хочешь ли ты, Клаус, попробовать начать свою палаческую карьеру прямо сейчас? – судья подмигнул мальчику, рассчитывая, что тот начнет увиливать, но Клаус, продолжая спокойно смотреть в глаза судье, кивнул в знак согласия.
– Я мог бы помочь отцу привязать подследственного, – скромно предложил он.
– Как думаете, Гер Миллер, а может, разрешить вашему приемнику показать сейчас свое искусство? – оживился судья, настроение его от общения с юным палачом заметно улучшилось, на лице пылал румянец.
