Одну за другой Эдуардо пододвигал свои чашки под объектив. Клетки были безупречны — по крайней мере на вид. Каждая из них имела всё, что необходимо для роста. Как много знаний сокрыто в этом микроскопическом мире! Даже Эдуардо, хорошо разбиравшийся в процессе, замирал в благоговении. Эта клетка уже знала, какого цвета у нее будут волосы, высокой ли она вырастет, будет ли любить шпинат или брокколи. Возможно, она уже испытывала смутное влечение к музыке или разгадыванию кроссвордов. И всё это сокрыто в крохотной капельке!
Наконец округлые очертания затрепетали, появились линии, делящие клетки пополам. Эдуардо глубоко вздохнул. Всё будет хорошо! Он посмотрел, как делятся, растут образцы, потом осторожно переместил их в инкубатор.
Однако хорошо было далеко не всё. Клеткам что-то не нравилось в питании, в тепле, свете — Эдуардо не понимал, в чём дело. Клетки гибли одна за другой. Вскоре их осталось только пятнадцать, и желудок Эдуардо то и дело сжимался в ледяной комок. Если он потерпит неудачу, его отошлют на Фермы, и что тогда станет с Анной, с детьми, с отцом — глубоким стариком?!
— Ничего страшного, — голос Лизы послышался так близко, что Эдуардо едва не подпрыгнул. Лиза была одним из старших техников. После долгих лет работы в темноте ее лицо стало белым как мел, а сквозь пергаментно-тонкую кожу просвечивали синие ниточки вен.
— Как это — ничего страшного?! — сказал Эдуардо.
— Эти клетки были заморожены больше ста лет назад. Они не могут быть такими же здоровыми, как образцы, взятые только вчера.
— Неужели так давно? — удивился Эдуардо.
— Но хотя бы часть из них должна выжить, — сухо отрезала Лиза.
И Эдуардо снова начал беспокоиться. Примерно с месяц всё шло нормально. Наступил долгожданный день, и он имплантировал крошечные эмбрионы в матки коров-кормилиц. Коровы стояли в ряд и терпеливо переминались с ноги на ногу. Их кормили из трубок, а физические нагрузки, необходимые для успешного созревания плода, животные получали от гигантских механических рук, которые стискивали и массировали их ноги так, будто коровы бредут по бескрайнему полю. То и дело какая-нибудь из коров начинала двигать челюстями, словно жвачку жевала.
«Снятся ли им одуванчики? — думал Эдуардо. — Чувствуют ли они, как призрачный ветер ворошит траву у них под ногами? Наполняются ли их мозги тихой радостью оттого, что в утробе у них созревает новая жизнь? И понимают ли они, что за дети растут у них во чреве?»
