Ожидая винодела, который должен был приехать за ним на своём джипе, Квиллер выслушивал комплименты читателей, отвечал на вопросы о здоровье и благоденствии Крутого Коко, а заодно заводил знакомства, полезные для «Всякой всячины».
Что касается тысячи слов для «Пера Квилла», увы… это оказалась ещё одна тупиковая идея. Зато Квиллер услышал массу любопытных слухов из «Усадьбы», которые поставляла невестка Ника, Дейзи.
— Мы с Фредо считаем, ей надо уходить оттуда, — говорил Ник. — Слишком много грязных делишек! Секёте, о чем я? Слишком много денег там крутится! Вы можете себе представить, чтобы посудину для пунша продавали за шестьдесят тысяч долларов?! И откуда они, эти шестьдесят тысяч, хотел бы я знать! Эта девчонка, что сидит на личных счетах Натана, поделилась своими подозрениями с Дейзи. Секёте, о чем я?
Квиллер согласился: да, ситуация скользкая.
— Насколько я понимаю, вся собственность продана округу. Нужно, чтобы кто-то куда надо просигналил. Только кто? Я подумаю, Ник.
— Думайте скорей!
Из виноградника Квиллер уезжал с твердым убеждением, что интерес Коко к большой картонной коробке, стоящей теперь в чулане, каким-то образом связан с Альмой Ли; и со стропил кот слетел так, будто хотел напугать её. А когда Квиллер вернулся к себе в амбар, он обнаружил, что чёрный с золотом каталог изорван в клочья!
Ни один здравомыслящий человек не счёл бы это за сигнал. Это было совпадение, и все же, все же… странные, очень странные вещи связывались с именем Коко! Что же тут делать?
Возвращаясь домой, Квиллер завернул в «Бабусину сластену», чтобы взять мороженого — орехового себе и ванильного сиамцам. За кассовым аппаратом в передней половине зала сидела Бабуся собственной персоной, а её внуки обслуживали посетителей в глубине. Ещё прежде чем был сделан заказ, Квиллер увидел, что от столиков (старомодных кофейных столиков со стульями из гнутых трубок) ему приветственно машут рукой. Это была Ханна Хоули, жена дядюшки Луи Мак-Леода, с их приемным сыном, которому теперь уже исполнилось девять лет.
Она подозвала к себе Квиллера, и как только он приблизился, молодой человек вскочил и любезно придвинул к столику ещё один стул (тот самый беспризорный ребёнок, который на момент усыновления не знал, что такое зубная щетка и молитва на ночь).
— Как поживает Коко? — спросила миссис Мак-Леод. — Как он выступал в ревю «Кит-Кэт»! Незабываемо!..
— Да, показал себя крутым, что и говорить. По-моему, он выражал своё мнение об ошейниках — то бишь бусах — из горного хрусталя. А как дела на Приятной улице? — осведомился Квиллер и сделал знак официанту, чтобы ему принесли кофе.
