Биохимики создали коварнейшую отраву замедленного действия. Отраву без запаха и вкуса — антикоагулянты. Съев их, крыса чувствует себя в полной спортивной форме. Идут дни. У нее распухают лапы, возникают внутренние кровоизлияния. Через десять-двенадцать дней животное умирает от первой пустяковой царапины. Смерть неизбежна — антикоагулянты не дают крови сворачиваться. И даже мертвецы не настораживали живых — они не выделяли никакого запаха и, начисто лишенные крови, были тверды, как деревяшка. Думали, что крысам больше не жить. Не тут-то было.
Принцип действия антикоагулянта сводится к блокировке фермента тромбина — яды не давали синтезироваться протромбину в печени крыс. Антикоагулянт, например кумафен, попав внутрь, замещает витамин К. А протромбин образуется только при помощи витамина К. Но вот в Шотландии появились крысы-мутанты, съевшие кумафен. Новый мутантный ген не дает кумафену вытеснять витамин К. И теперь, несмотря на заградительный барьер из других сильнейших ядов, потомство этих сверхживучих крыс оккупирует Англию со скоростью 4,6 километра в год. Суперкрысы появились в Дании и других странах.
Примеру европейских крыс последовали их американские родственницы. Во многих городах США крысиное поголовье ныне на три четверти состоит из мутантов, устойчивых к антикоагулянтам. Найдены и мыши, вступившие на тот же путь эволюции. И немудрено: в США грызунам ежегодно подсовывали 12 тысяч тонн приманок с антикоагулянтами.
Против крыс надо придумать что-нибудь похлеще. Скажем, сделать так, чтобы жить им стало не по зубам. Если их зубы перестанут расти, то за неделю резцы, покрытые твердой эмалью только спереди, сотрутся дотла. А беззубый грызун не страшен даже кошке. И другая радужная картина. Представьте, что крысиные зубы растут быстрее, чем сейчас. Крысам, чтобы закрыть рот, приходится стачивать их днем и ночью. И они вымирают от голода и бессонницы.
Шутки шутками, а воевать с серыми мародерами надо по-иному. Выдержат ли они гормональную войну? Гормон местронол не влияет на самочувствие зверьков, которые его съели. Но исподволь местронол делает свое дело — потомство крыс, наевшихся приманки с добавкой этого гормона, бесплодно. Значит, во втором поколении их семья должна вымереть. Ну что ж, поживем — увидим.
Мы хотим сжить крыс со свету. А вдруг они играют какую-то положительную роль в биосфере? Нет. Специалисты решительно подписывают им смертный приговор, заявляя, что без крыс природе будет лучше. И все же на земле они останутся не только в зоопарках, крысы — удобнейший объект для медицинских экспериментов, так как восприимчивы к большинству заболеваний, от которых страдаем и мы.
